От литеры до литературы. Как письменное слово формирует мир, личности, историю

Гутенберг быстро разобрался в новых деловых возможностях. Индульгенции всегда содержали один и тот же установленный латинский текст. Ему было достаточно отпечатать одну страницу, где оставалось свободное место для имени жертвователя, даты и вида отпущения грехов, которые вписывались вручную. Ему удалось получить заказ на печать. Первая индульгенция, которую он напечатал, от имени папы римского Николая V, предназначалась для защитников Кипра. За этим заказом последовали другие. Гутенберг знал, что церкви потребуются сотни, даже тысячи индульгенций, он же без труда напечатает их столько, сколько смогут купить. В Восточной Азии технологию печати и бумагу соединили – и получились бумажные деньги. Этим почти волшебным изобретением, приравнивавшим никчемную бумагу к золоту, восхищался Марко Поло[394]. В Европе бумажных денег еще не было, но индульгенции, которые массовыми тиражами печатал Гутенберг, мало чем уступали им.

Деловые возможности, возникшие вследствие падения Константинополя, не ограничивались военными индульгенциями. Чтобы продавать их, церкви необходимо было добиться мощного всплеска ненависти к туркам, и Гутенберг с радостью предоставил свое изобретение для этой цели. Он напечатал памфлет, который так и назывался – «Воззвание к христианству против турок» и был написан в несколько необычной форме лунного календаря[395]. На каждый месяц приходилось несколько рифмованных строф, призывавших от имени различных правителей, императора и самого папы римского присоединиться к борьбе. Вообще подавляющее большинство текстов Гутенберг печатал для церкви. Как патриций Майнца, города, которым управлял архиепископ, Гутенберг имел все возможности предложить клиру услуги своей типографии.

СЛОВА БОГА, ЗАПИСАННЫЕ НЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКИМИ РУКАМИ

Печатая «Латинскую грамматику», индульгенции и пропагандистские тексты, Гутенберг одновременно разрабатывал еще один проект. В договорах с партнерами он загадочно именовал его «работа над книгой». Как оказалось, Гутенберг намеревался отпечатать с помощью своего метода самую важную книгу всех времен, занимающую к тому же крупнейшую долю рынка, – Библию. Гутенберг, не имея о том представления, шел тем же путем, который сложился в Восточной Азии, где книгопечатание использовали прежде всего для распространения религиозных текстов типа Алмазной сутры. В очередной раз фундаментальный священный текст одним из первых опробовал на себе новую технологию.

Взявшись за печатание Библии, Гутенберг продемонстрировал амбиции совсем иного масштаба. Прежде он печатал только одностраничные индульгенции и маленькие брошюрки типа антитурецкого календаря и краткой латинской грамматики. Но Ветхий и Новый Заветы вместе занимали тысячи страниц. С использованием прежних методов Гутенбергу потребовалось бы несколько десятков лет, чтобы напечатать книгу. Нужно было интенсифицировать работу путем использования нескольких печатных станков одновременно, а это значило, что требовалось отливать во много раз больше литер. Так что следовало повысить эффективность процесса отливки. Каждый шаг необходимо было выверить как можно точнее, чтобы не терять времени впустую. Гутенберг внедрял в своей типографии прообраз индустриального процесса производства, предшествующий сборочному конвейеру, который Генри Форд запустит на своем заводе в начале XX столетия.

Простые люди, даже относительно богатые, гарантированно не могли иметь возможности приобрести такую большую и дорогую книгу. Она предназначалась для церквей и монастырей. Следовательно, Библию следовало печатать в большом формате, in folio – так называются книги, при брошюровке которых большой лист бумаги или пергамента (типографский лист) с оттиском на нем (с одной стороны) двух страниц складывают вдвое. Такие книги до наших дней называют фолиантами. Лист, на котором напечатано с одной стороны четыре страницы, складывают вчетверо (in quarto – четверть); при формате in octavo (одна восьмая) – восемь маленьких страничек. Но лишь формат фолианта годился для того, чтобы монах или священник могли читать текст с кафедры в полутемной церкви. К тому же на такой большой странице можно было уместить много строк и колонок. Однако даже с учетом всего этого Гутенбергу нужно было напечатать около тысячи трехсот страниц.

Трудности представлял не только объем работы. Решив напечатать Библию, печатник обратился к самому священному и почитаемому из всех текстов, которые знала тогда Европа. Ему необходимо было продемонстрировать, что он может со своими машинами создать нечто столь же красивое, точное, аккуратное и изящное, как и те Библии, которые создавались хорошо обученными писцами (по большей части монахами), посвящавшими этой работе всю жизнь. Его помощник, искусный рисовальщик Петер Шёффер, разработал новый, более элегантный шрифт. Гутенберг намеревался печатать в двух цветах – черном и рубиново-красном, имитируя наиболее распространенный подход каллиграфов, употреблявших при переписывании Библии эти два цвета; он хотел, чтобы «механическая» Библия походила на рукописную.