От литеры до литературы. Как письменное слово формирует мир, личности, историю

Учитывая глубочайший интерес Лютера к Библии и его успешные взаимоотношения с печатью, соединение того и другого в его интересах было только вопросом времени. Случай для этого представился после того, как он отказался публично отречься от своих взглядов и скрывался от агентуры папы римского в замке Вартбург. Тогда-то у Лютера появилось время для работы первостепенной важности – создания Библии, которую могли бы читать непрофессионалы. Он не первым взялся за это дело. В предыдущие несколько десятков лет было опубликовано более дюжины вариантов немецкоязычной Библии, в том числе несколько фрагментарных, находивших для себя и читателей, и рынки. Но ни один из них не получился по-настоящему удачным. Лютеру надлежало добиться большего успеха и перевести Библию с первоисточника на язык народа. Сумей он обеспечить своим последователям доступ к тексту Библии, изложенному на ярком и в то же время доступном для понимания немецком языке, и широко распространить результат своей деятельности при помощи книгопечатания, у него появилась бы и возможность атаковать церковь в самой сердцевине ее силы.

Поскольку за время пребывания под добровольным домашним арестом у Лютера не было почти никаких других дел, он сумел всего за одиннадцать недель справиться с переводом Нового Завета. Позднее он перевел и Ветхий. Когда его труд вышел из печати, спрос на него многократно превысил все, что издавалось прежде, – тираж дошел до полумиллиона экземпляров. Если бы Гутенберг дожил до этого времени, он был бы поражен. Его латинская Библия оказалась первым крупным достижением в производстве книг посредством печати, но не была связана с истинным источником силы печатного станка – массовой аудиторией. Гутенберг всего лишь стремился удовлетворить существующий, ограниченный спрос – предоставить по более низкой, чем прежде, цене крупноформатные Библии для церквей и монастырей. Он не понял, что его изобретение спровоцирует радикальное увеличение спроса и таким образом изменит его. Через шестьдесят лет после изобретения печатный станок изменил и подход к чтению книг, и состав читателей.

Библия Лютера стала прототипом для других переводов Библии. Многие теперь сталкивались с цензурой со стороны церкви, которая в конечном счете привела к позорному «Индексу запрещенных книг»: церковь пыталась использовать его как орудие управления книгопечатанием. Индекс, естественно, тоже был размножен типографским способом; тогда же в Ватикане заработала первая книгопечатня.

Но цензура могла лишь ограниченно воздействовать на печать. Лучшим доказательством тому служила Англия, единственная страна, в которой еще до появления книгопечатания имелся закон против несанкционированных переводов Библии. Но даже этот закон не предотвратил типографской публикации английской Библии, созданной по образцу лютеровского труда. Человека, который воспользовался этим шансом, звали Уильям Тиндал[414]; он намеревался перевести Библию на английский язык, сделать для англичан то же самое, что Лютер – для немцев.

В Лондоне было только семь печатников[415], почти все они находились под неусыпным контролем короны, и поэтому Тиндал отправился в Германию, где некоторое время прожил в прославленном именем Лютера Виттенберге. Человека, готового напечатать английскую Библию и контрабандой отправить ее в Лондон, Тиндал нашел в Вормсе.

Типографа звали Петер Шёффер, он был сыном и тезкой помощника Гутенберга, помогавшего изобретателю издать в Майнце первую латинскую Библию. И если Петер Шёффер – старший вырезал красивые литеры для латинской Библии Гутенберга, то его сын набирал страницу, на которой Бог создавал мир, на английском языке, страницу, предшествовавшую тому фрагменту Библии, который Фрэнк Борман и его команда читали в 1968 г. на борту «Аполлона-8». За сроки жизни отца и сына Шёфферов было напечатано больше книг, чем создали переписчики за всю предшествовавшую человеческую историю.

Различия в подходе к книгопечатанию распространились на многое другое – и в конечном счете привели к расколу христианского мира. Лютер, рукоположенный священник и монах, женился на монахине; он учредил иной обряд церковной службы, предоставил обычным грешникам-мирянам доступ к чаше причастия, он отрицал власть папы римского. Изменилась вся структура христианства.

Завершающий этап исследования снова привел меня в Майнц. Я осматривал огромный собор, реку Майн, музей Гутенберга и думал о взаимосвязи всего этого. Наличие большой реки породило дальнюю торговлю, и купцы, занимавшиеся ею, накопили капитал и могли финансировать дорогие проекты, наподобие того, который предложил Гутенберг. Торговля связала Майнц с отдаленными странами и бытовавшими там идеями, среди которых оказалась идея книгопечатания. Собор стал первым бенефициаром книгопечатания, но вскоре оказался и первой его жертвой.