От литеры до литературы. Как письменное слово формирует мир, личности, историю

Хитроумные проходимцы подготовились лучше, чем их отец и дядя: им удалось избежать всех ловушек, которые приготовили для них боги. Но летучая мышь все-таки оторвала одному из них голову перед началом игры. Выставили ли ее на Месте жертвоприношений при игре в мяч, как случилось с головой отца героя? Нет, она выкатилась прямо на площадку и, более того, призвала богов играть ею, как мячом. «Бейте по голове, как по мячу», – невозмутимо говорила она[443]. Второй из близнецов ударил ногой и выбил голову с площадки, где ее подхватил кролик, принявший сторону братьев, и убежал, а все боги подземного мира бросились за ним. Пока они отсутствовали, уцелевший близнец успел заменить голову тыквой, и, когда игра возобновилась, боги не заметили подмены.

Пытаясь разгадать смысл этой запутанной истории, я раздумывал, оправдывает ли этот текст игру в мяч головами. Действительно, в этом сюжете двое героев лишаются голов в связи с игрой, и однажды голова буквальным образом служит орудием игры. В то же время боги подземного мира терпят поражение, как только голову заменяют тыквой. «Пополь-Вух» как будто говорит: давайте не будем больше играть головами, а лучше возьмем тыкву. Я почувствовал себя реабилитированным: мне все же можно было разрешить играть в футбол! (Позднее я прочитал еще одну апокрифическую версию, согласно которой начало футболу положила игра британцев с черепами убитых датчан)[444]. Проиграв близнецам, боги подземного мира все же убили их, но братья не пропали навсегда, а вознеслись на небо, где теперь пребывают в виде созвездий.

История игры в мяч, растянувшейся на два поколения, объясняет, каким образом звезды, движения которых столь точно описывались календарями майя, изначально стали звездами[445]. Я иногда задаюсь вопросом, как поступили бы майя, если бы оказались первыми путешественниками на Луну. Возможно, они оглянулись бы на Землю и представили себе момент ее создания, как это сделали астронавты-христиане. Но мне больше нравится думать, что они предпочли бы смотреть на звезды и читать по ним драму небес, описанную в их фундаментальном тексте.

«Пополь-Вух» рассказывает, что после трех неудавшихся попыток боги решили напоследок попробовать сделать людей из кукурузы, и этот эксперимент оказался удачным. С этого момента «Пополь-Вух» обращается к человеческому миру. Некоторые эпизоды кажутся странно знакомыми, в том числе история великого потопа. Мог ли потоп быть частью культуры майя до вторжения испанцев, как память о случившемся в конце последнего ледникового периода повышении уровня Мирового океана, когда под водой оказались обширные пространства суши? Или безымянные писцы позаимствовали этот сюжет из Библии, как ее авторы – из «Эпоса о Гильгамеше» или какого-либо другого, еще более древнего источника?

Естественно, составители ни на минуту не забывали об испанском порабощении, о чем и свидетельствуют заключительные строки «Пополь-Вух», повествующие о судьбе земель майя. Во время их работы эта территория пребывала под полным владычеством чужеземцев, и книга заканчивается меланхолической констатацией:

«Больше о существовании народа киче сказать нечего, потому что нельзя уже больше видеть светильника (книги «Пополь-Вух»), который повелители имели в древние времена, она [книга] совершенно исчезла.

Вот таким образом тогда все люди киче, [люди из местности, которая] называется теперь Санта-Крус, пришли к теперешнему состоянию»[446].

Эти фразы пронизаны чувством утраты. Изначальная книга, которую три писца решили сохранить, переложив латинским алфавитом, была утрачена наряду с письменностью майя – пожалуй, высшим культурным достижением этого народа. Однако величайшей из потерь явилась утрата родины. Землю майя переименовали в Санта-Крус: «она совершенно исчезла».

«Пополь-Вух» сохранил следы культуры майя, которая была утрачена уже ко времени написания этой книги. Около 1701 г. монах-доминиканец нашел рукопись, скопировал ее и добавил перевод на испанский язык. Через 150 с лишним лет французский священник издал этот труд, впустив «Пополь-Вух» в мир Гутенберга[447].

СУБКОМАНДАНТЕ МАРКОС (СУБ)

ЧЬЯПАС, 2004 Г.

Впервые прочитав «Пополь-Вух», я был настолько увлечен чувством места в этом тексте, что решил побывать в горах Юго-Восточной Мексики. Моя поездка началась в Лакандонских джунглях. Автобус остановился на границе территории майя, а там меня подобрал на обочине дороги видавший виды грузовик. Деревня, состоявшая из нескольких десятков хижин, занимала поляну, расчищенную в джунглях. Все, кроме меня, были одеты в нечто вроде длинных белых ночных рубашек. И мужчины, и женщины носили распущенные черные волосы длиной до плеч (тут я вспомнил о потерпевшем кораблекрушение моряке, прижившемся среди местных жителей); большинство ходило босиком, лишь некоторые щеголяли в резиновых сапожках. Ночью над поляной висело невероятное небо – память о сюжетах, пересказанных в «Пополь-Вух» и начертанных наверху.

Фреска, пропагандирующая грамотность для бедных, созданная в начале сапатистского восстания на юге Мексики