От литеры до литературы. Как письменное слово формирует мир, личности, историю

Газеты были самой значительной новинкой в мире печати, но важным изобретением оказались и афиши. Менее объемные по содержанию, еще более дешевые и легкие для распространения, чем газеты, односторонние афиши представляли собой один лист in folio, который можно было прикрепить на стену или дверь. Если же напечатать текст с двух сторон, так, чтобы лист можно было сложить вдвое или вчетверо, получалось, соответственно, четыре или шестнадцать страниц. Из трех оттисков, сложенных вдвое и сшитых вместе иголкой и ниткой, получались объемистые брошюры на сорока восьми страницах. А если страничный блок не нужно тщательно переплетать, если хватает сил протыкать его иглой, то можно дешево получить книжку страниц в сто.

Из четырехсот брошюр, изданных до 1776 г., наибольшую известность получил памфлет Томаса Пейна «Здравый смысл», написанный за полгода до Декларации независимости[509]. В тексте памфлета убедительно доказывалось право народа освободиться от власти метрополии. Франклин помог Пейну издать эту брошюру и купил сто экземпляров первого тиража. Работа Пейна в конечном счете разошлась за первый год тиражом 153 000 экземпляров (чтобы способствовать распространению, автор отказался не только от отчислений с продажи, но и от авторского права, позволив издавать брошюру любому печатнику)[510]. Афиши и брошюры, как самые дешевые средства для распространения новых идей, внесли вклад в повышение демократического накала среди колонистов. Тираж Декларации независимости в виде афиши оказался наивысшим за несколько десятков лет публикации изданий в этом формате[511].

Сознавая, что газетам и афишам суждено блестящее будущее, Франклин сосредоточил свою энергию на них и принял меры для того, чтобы держать под строгим контролем все аспекты их производства. Недостаточно было владеть типографией: требовалось также иметь возможность свободно распоряжаться необходимым сырьем, прежде всего – бумагой. Потерпев неудачу в попытке выкупить услуги поставщика бумаги у своих конкурентов в Филадельфии, политик помог изготовителям бумаги за долю в прибыли наладить собственное производство. Бумагу все еще делали из тряпья, и Франклин лично организовывал его сбор и отправку на бумажные фабрики, находившиеся в его сфере влияния, а потом выкупал готовую бумагу. В конце концов его сеть поставок распространилась и расширилась далеко на юг[512]. Входила в нее и бумажная фабрика в Уильямсберге (Виргиния), которая, как и многие фабрики в Голландии, где делали бумагу, экспортируемую в колонии, приводилась в действие ветряной мельницей. По существу, Франклин создавал вертикально интегрированную отраслевую структуру, в которой контролировал весь процесс, начиная с заготовки тряпья – сырья для изготовления бумаги – и заканчивая распространением газет и афиш.

Книгопечатание в колониях было чрезвычайно локализовано – не в последнюю очередь из-за трудностей транспортировки, но Франклин пришел к выводу, что наличие сети печатников принесет большую пользу. В дополнение к вертикальной интеграции ему требовалась горизонтальная. Сам когда-то отданный в учение к родному брату, Франклин теперь посылал собственных детей и племянников учиться в другие типографии или укреплял отношения с ними путем браков своих родственников. Франклин ссужал деньги и наборные литеры, помогал в налаживании контактов, требуя за это треть прибыли. Он обучил племянника, который стал типографом в Род-Айленде[513], и отправил своего бывшего партнера на карибский остров Антигуа, где тот открыл печатню. Такие меры помогли создать сеть из двух дюжин типографий, распространившуюся от Новой Англии до Карибского моря[514]. Официальный печатник Декларации независимости Джон Данлап тоже имел отношение к сети типографий Франклина: тот помог его дяде, Уильяму Данлапу, утвердиться в ремесле печатника и одобрил брак Уильяма с племянницей жены Франклина Деборой Крокер. Уильям Данлап был настолько благодарен своему покровителю, что назвал одного из сыновей Бенджамином Франклином. В конечном счете Уильям передал свой бизнес Джону, который и осуществил официальную публикацию Декларации независимости.

Не все предприятия Франклина оказывались успешными. Первое сообщение о подписании Декларации независимости появилось в газете Pennsylvanischer Staatsbote за 5 июля[515]. Франклин, должно быть, наблюдал за успехом Декларации среди немцев со смешанным чувством триумфа и сожаления: его попытка выпускать газету на немецком языке закончилась неудачей. Прежде всего ему мешало отсутствие готических букв, которые предпочитали читатели-немцы; однако он не смог воспринять и пацифистского духа их общины. Франклин принципиально не использовал свои газеты для пропаганды каких-то конкретных политических позиций, за что его часто критиковали[516]. Когда же он нарушил это правило, обрушившись с критикой на пенсильванских голландцев за пацифизм, это кончилось неудачей.