Отблески солнца на остром клинке

Верд физически почувствовал, как напряглась Тшера и как припустил её пульс, когда они вышли на тренировочную арену, и вместо Вассалов встретили там лишь нетерпеливое повизгивание гиелаков, запертых в невидимых с центра арены тёмных нишах, да скрежетание их зубов по прутьям решёток.

— Какого…

Волны её страха — почти паники — накатывали на него, словно кто-то бил его пыльным мешком по голове. Они стояли плечом к плечу, и в такой близости связь делалась невыносимо мощной, особенно с такими чувствами, которые терзали сейчас Тшеру. Она права: полноценно сражаться вместе они не смогут — в первую очередь из-за отношения друг к другу. Но сейчас слишком многое зависит от того, как они себя покажут. Слишком многое.

Верд мягко взял её за запястье, и молитвенные песни с кончиков его пальцев заструились по её татуировкам, разгоняя по крови обоих священное тепло.

«Мы справимся. С тобой два Йамарана и даже ещё один скимитар. У тебя свои глаза, у тебя и мои глаза тоже. А на галерее — не Астервейг. Мы справимся, и да поведёт нас Первовечный!»

Жилка на её запястье под его пальцами перестала колотиться столь заполошно; удушающие тиски, пережавшие горло обоих, ослабли. В глубине тёмных ниш по краю арены раздался скрип — открывались запоры гиелачьих клеток.

— Найрим знает о твоём поединке на финальных испытаниях. И о твоём страхе — тоже, — едва слышно сказал Верд.

— Испытывает, чего я сто́ю? — Голос дрогнул — то ли от ещё не улёгшегося страха, то ли от обиды.

— Нет, Тшера. Чего ты стоишь, он знает — и доверяет тебе, уверен в твоих силах. Иначе бы этого не сделал.

— Зачем тогда?

— Чтобы избавить тебя от этого страха, которому ты до сих пор позволяла хозяйничать в своей голове.

Лязгнули поднимающиеся решётки, зацокотали по каменному полу изогнутые когти; задышали с жадным хрипом раззявленные слюнявые пасти, полные острых зубов; засверкали, отражая свет, из темноты ниш маленькие оранжевые глазки. Тшера и Верд единым вдохом набрали в грудь побольше воздуха, единым движением развернулись спина к спине и взметнули оружие: она — Йамаран со скимитаром, он — глефу, встречая хлынувший на них яростный поток зубастых и когтистых буро-рыжих тел.

«Мы справимся».

* * *

— Ты знаешь, о чём она меня попросила? — Найрим посмотрел через письменный стол, за которым сидел, Верду в глаза, и тот мысленно отметил, насколько твёрже, взрослее и пронзительнее стал его взгляд за последние несколько недель. Если так и дальше пойдёт, смотреть он будет прямо как бывший отец Наирей.

— Я догадываюсь, — ответил Верд, учтиво склонив голову.

— Не считаешь, что она отрекается от тебя? Тем более, после такого ошеломительного боя с гиелаками — рукоплескали все, даже строгие скетхи.