Отец и сын, или Мир без границ

А еще существовали модели. Женя заходил в каждый игрушечный магазин и ни одной модели не оставлял без внимания. Он не очень-то их клеил («Мы с бабушкой – то есть с Никиной мамой – склеим»), но знал их наизусть. Расположение моторов, скорость и прочие выходные данные были слаще для него, чем бельгийский шоколад. Еще до моего приезда из Дании Ника купила ему по дешевке (в те годы Женя не понимал, как скромны были наши финансовые возможности) два металлических самолетика, один из которых он уронил в канал во время прогулки. Потом на главной улице мы увидели надувной самолет «КЛМ», тоже оказавшийся недорогим, и тоже купили, а в агентстве одной компании (о существовании которой мы до того не подозревали) ему подарили не такой большой, но вполне почтенный надувной самолет, естественно, той самой компании.

В Гааге он высмотрел самолет с особым устройством доллара за три (по ценам 2020 года ближе к двадцати – сумма весьма солидная). Покупка этой модели – новелла, одноактная пьеса, и если я не пытаюсь здесь описать ее в деталях, то лишь потому, что нужен протокол, нечто растянутое и скучное. «Конечно, модель купить можно, но ведь мы не миллионеры, а ты не забитая сирота, мечтающая о кукле. Пора понять, что, если ты получил такой дорогой подарок, ради него надо будет отказаться от чего-нибудь другого, например от мороженого по четвергам (был у нас такой ритуал) и от будущих игрушек на долгое время».

Конечно, он это понимает и готов на жертвы. (Берет коробку, рассматривает самолет.) «Может быть, не стоит? Папа, решай». – «Нет, решать надо тебе». Чтобы успокоить себя, он ходит по всему отделу и перещупывает все игрушки на всех полках, включая довольно топорные цветные машинки из СССР. Но самого себя не обманешь. Мы опять должны решать (а коробка все время в руках).

Но вот решение принято: не покупать. Я, конечно, знаю, что это решение столь же надежно, как обещание не держать руку в штанах на людях. Однако я притворяюсь, что удовлетворен, и направляюсь к выходу. На последней ступеньке его ноги подкашиваются, и он идет обратно. Эта мука длится час. Наконец мы выходим на улицу с самолетом, и первое, что я слышу: «Не надо было покупать». Вскоре он исподволь стал выпрашивать у Ники новые блага. Когда он пробовал подобные штуки со мной, я только отвечал: «Ты же купил самолет в Гааге», – и он замолкал. Он умолял нас съездить в самолетный музей в аэропорту в Схипоол, и Ника свозила его туда, но там оказались военные самолеты, и он вернулся разочарованный и злой.

Кроме зацикленности на расписании и моделях, было еще нечто, в чем, как в фокусе, сосредоточились Женины мечты. Имя этому фокусу – первый класс. В первом классе сиденья в полтора раза шире (а обычные сиденья, спрашивал я его, недостаточны для твоего тощего зада?), а подлокотники – что твоя базарная площадь: хоть локти туда клади, хоть сам садись. В нашей семье, вспоминал он, все по одному разу летали первым классом, правда, случайно. Когда он вырастет, то разбогатеет и будет путешествовать только первым классом. Он поедет в Бостон и пригласит нас с Никой к себе в гости, причем пришлет билеты первого класса.

А пока он ходил на вокзал, находил поезд, который должен был простоять на путях, забирался в вагон первого класса (не самолет, но тоже здорово), садился на широкое место с широкими подлокотниками, потом переходил на соседнее и понемногу обсиживал вагон, как муха сладкий пирог. Душа его, выросшего благодаря Никиной изворотливости прекрасно одетым и в полном достатке (не говоря уже о путешествиях, даче, развлечениях и частных учителях), алкала буржуазной роскоши: дорогих отелей и дорогих билетов. Судьба была частично благосклонна к нему. Богатым он так и не стал, но ему по работе пришлось очень много летать, и за накопленные мили обычно полагался первый класс. Благодаря его хитроумным комбинациям не раз сидели на широких сиденьях с широкими подлокотниками и мы с Никой. Но я на всех рейсах читаю, и мне все равно, где я сижу.

В связи с первым классом Женя сочинил в Лейдене два анекдота. «Человек женился на богатой женщине и полетел с ней за ее счет в свадебное путешествие; вернулся и развелся. Оказывается, он только для того и женился, чтобы слетать первым классом». А вот вторая байка: «Что делает женщина средних лет в молодежной гостинице? Пакует вещи, чтобы полететь первым классом». Юмор этого анекдота остался мне совсем непонятным. Он, оказывается, в том, что гостиница для молодежи, а женщина-то средних лет. А при чем тут первый класс? Я надеялся, что Женины шедевры не были заимствованы из какой-нибудь книжки: больно они (а особенно второй) показались мне дурацкими.