Отец Рождество и Я

– Всё было совсем не так, – сказал он. – Мы всегда вылезали из нор, когда пригревало солнце. Обычно это случалось как раз на Пасху. Мы хотели мирно жить бок о бок с эльфами. Мы населяли Эльфхельм задолго до того, как его назвали Эльфхельмом. Это эльфы прогнали нас с родных земель. Полагаю, об этом тебе никто не говорил. Нас заставили уйти – а ведь мы были добрыми, безобидными созданиями. Вот что случилось на самом деле.

Пикси Правды вздохнула.

– Вынуждена заметить, что он, кажется, говорит правду. Сама знаешь, ложь я чую за версту. И он не лжёт.

– Но раз вы добрые, безобидные создания, зачем вы делаете это? Зачем схватили нас? Зачем грабите банк?

Пасхальный кролик втянул воздух через зубы.

– Я сказал, что мы были добрыми и безобидными созданиями. Когда-то давно. И эльфы нагло воспользовались этим. Останься мы добрыми и безобидными, нас истребили бы на корню. Кролики изменились. Мне пришлось изменить их. Мы хотели выжить, и иного выхода у нас не было.

– Но всегда лучше быть добрыми!

– О, я тоже так думал. А потом мои родители закончили жизнь в котле с рагу: тролли съели их на ужин. Так что доброту переоценивают. Как по мне, лучше быть живым, чем добрым. Лучше быть свободным, – а сейчас нашей свободе снова грозит опасность. Отец Рождество будет приводить в Волшебные земли всё больше людей. А знаете, что люди делают с кроликами? Едят! Как тролли съели моих ма и па.

– Я в жизни не ела кроликов, – возразила я.

– И я не ела, – сказала Пикси Правды, тщетно пытаясь вывернуться из хватки дюжего кролика с болтающимися ушами. – Я вегетарианка, как и большинство пикси.

Но погрузившийся в невесёлые воспоминания Пасхальный кролик нас не слушал. Вид у него был такой, словно он вот-вот заплачет. В тот миг он выглядел мягким и ранимым – как и положено кроликам.

– Они были скульпторами. Точнее, мама. Делала статуи из шоколада. Она была очень талантлива. – Он показал нам свою подвеску. Она сияла, как бриллиант, но внутри неё темнело что-то коричневое, размером с ноготок.

– Как вы думаете, что это? – спросил он.

– Кроличья какашка? – попыталась угадать Пикси Правды. – Очень похоже. И формой, и цветом…

– Простите её, – вмешалась я. – Она ничего не может с этим поделать.

– Это яйцо. Последний подарок покойной матушки. Маленькая шоколадная скульптура. Мама сказала, она символизирует одновременно хрупкость жизни – ведь это яйцо! – и её притягательность – ведь скульптура сделана из шоколада. Вот оно, настоящее искусство! Шоколадное яйцо рассказывает нам, как любить жизнь. Это урок, который мы все должны усвоить. Он предназначался мне, – из груди Пасхального кролика вырвался долгий горестный вздох. – И я хранил яйцо все эти годы.

– Красивое, – честно сказала я, глядя на идеальное шоколадное яйцо.

– Я тоже когда-то был добрым, – мягко сказал Пасхальный кролик. – И все вокруг считали меня добрым. Да, я был…

Отец Водоль, всё это время стоявший рядом, внезапно похлопал кролика по спине. Тот едва не дёрнулся от его прикосновения.

– Что ж, твоя доброта никуда не делась. Но ты не можешь позволить людям переступить через себя. Ты должен блистать. Должен выбраться из-под земли и внушить людям страх и уважение. Пусть они боятся вас! Пусть склонятся перед вашим величием. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы кроликов растоптали, как брошенные под ноги яйца.

Пасхальный кролик резко выпрямился.

– Ты прав, Отец Водоль. Абсолютно прав.

– Теперь, когда у нас есть девчонка, наш план обречён на успех. Она пойдёт и расскажет всему Эльфхельму, куда делись деньги из Шоколадного банка. Расскажет, что всеми любимый, добрый, развесёлый Отец Рождество с его вечным «хо-хо-хо» на самом деле – обыкновенный вор.

– Я никогда такого не скажу! – рванулась я. – Да к тому же никто в это и не поверит!

– Ещё как поверят! – ухмыльнулся Отец Водоль. – Ты хоть представляешь, сколько раз за последний месяц Отец Рождество наведывался в банк? Всё пытался добыть денег на ремонт саней, которые ты сломала. Остальные тоже пока не знают, но скоро это изменится, уж я-то позабочусь. Сегодня вечером выйдет свежий номер «Снежной правды», в котором мы подробно освещаем этот вопрос. И заголовок для рождественского выпуска тоже готов. Иди за мной. – Отец Водоль посмотрел на крольчиху, которая меня удерживала. – Я хочу кое-что показать девчонке. Ты не возражаешь, Пасхальный кролик?

– Ничуть. Я пойду с вами.

Оставив Пикси Правды в лапах кроликов, меня повели в соседнее подземное помещение.

Я чувствовала, как внутри всё бурлит от злости. И когда в редакции, расположенной в кроличьей норе, я обнаружила знакомых эльфов, моя злость вскипела с небывалой силой.

– Перчи, подойди. Покажи нам макет специального рождественского выпуска.

Перчи, тот самый бочкообразый эльф в тунике не по размеру, который стоял в толпе возле дома Отца Рождество, теперь кинулся к нам с разворотом «Снежной правды».

– Пожалуйста, сэр, – угодливо пробормотал он, протягивая свежий номер.

Отец Водоль с довольной улыбкой вручил его мне. Практически всю первую полосу занимал огромный заголовок:

– «ОТЕЦ РОЖДЕСТВО ОГРАБИЛ БАНК», – прочитала я вслух.