Отрицание смерти

Более того, с практической точки зрения более реалистично сделать акцент на поддерживающей социальной роли, потому что мы не можем реально ожидать, что люди в целом выйдут из своей жизненной замкнутости и смогут достичь уверенности в себе справляться своими силами без какого-либо постоянного инструмента героизма. Существование – просто слишком большая ноша; привязанность к объекту и телесное разложение – вот общая судьба людей. Без какой-либо «идеологии оправдания» люди естественным образом увязают в обыденности и терпят неудачу. Здесь мы снова видим, как справедливо Ранк подчеркивал историческое измерение психического заболевания: вопрос не только в природе, но и в социальных идеологиях направленных на преодоление природы. Если вы не можете быть героем в рамках общей идеологии, то вы, должно быть, ворчите и ноете в кругу своей семьи. С этой точки зрения проблема героизма и психического заболевания будет такой: «Кто кого мучает?». Люди спорят с богами, армиями других наций, лидерами своего государства или со своими супругами? Долг жизни должен быть как-то оплачен; нужно быть героем наилучшим и единственным способом из всех возможных; а в нашей обнищавшей культуре таковым можно считаться, как выразился Харрингтон, «хотя бы за умение играть в пинбол»¹¹¹².

Шизофрения

С исторической точки зрения шизофренический психоз становится более понятным. Есть тип людей, для которых жизнь является более непреодолимой проблемой, чем для других, для которых бремя беспокойства и страха почти так же постоянно, как и ежедневная потребность дышать. Рэнк использовал термин «невротик» для одного типа людей, которые не имели иллюзий, которые видели вещи такими, какие они есть на самом деле, которые были поражены хрупкостью человеческой жизни; и в этом смысле термин прекрасно описывает шизофренический тип. Это «реалист», о котором говорил Уильям Джеймс, когда отмечал, что правильная реакция на ужасы организменной жизни на этой планете – психотическая¹³. Но этот вид «реализма», как сказал Рэнк, наиболее саморазрушительный из всех.

Адлер очень рано продемонстрировал, как шизофреник страдает от страха перед жизнью и от ее требований, от низкой самооценки. Он не доверяет не только себе, но и знаниям и способностям других; ему кажется, что ничто не способно преодолеть неизбежные ужасы жизни и смерти, за исключением, возможно, фантастической идеальной системы, которую он разрабатывает для собственного спасения¹⁴. Его чувство магического всемогущества и собственного бессмертия являются реакцией на ужас перед смертью, который испытывает человек, совершенно не способный противостоять этому ужасу собственными силами. Мы могли бы даже сказать, что психотик использует явно, открыто и преувеличенным образом те же самые способы защиты сознания, которые большинство людей использует добровольно, скрытно и более контролируемым образом, так же как меланхолик открыто использует защиту от более мягких, более «нормальных» депрессий остальных людей: периодическое отчаяние, тайная ненависть к близким, тихое самообвинение и скорбная вина. В этом смысле психозы являются карикатурой на образ жизни каждого из нас – вероятно, поэтому они причиняют нам столько неудобств.

Мысль Адлера продолжали и разрабатывали многие авторы. Некоторые из них являются одними из самых глубоких и тонких исследователей человеческого состояния, которые когда-либо жили: Г. С. Салливан, Г. Ф. Сирлс и Р. Д. Лэйнг – вот лишь несколько имен, первым делом приходящих в голову. В результате у нас сегодня есть превосходная общая теория шизофрении. Она отражена в научных трудах, которые может прочитать каждый. Здесь я хочу лишь упомянуть основную характеристику синдрома – почему шизофреник находится в таком необычном состоянии ужаса. Нам потребовалось много времени, чтобы понять это состояние. Мы столкнулись с очень странным явлением, которое казалось научной фантастикой. Я имею в виду тот факт, что человеческий опыт разделен на две формы: символическое «я» и физическое тело, и что эти две формы опыта могут быть совершенно разными. У некоторых людей они настолько различны, что вовсе не объединяются, и это люди, которых мы называем шизофрениками. Гиперчувствительный человек реагирует на свое тело как нечто чужое для себя, что-то совершенно ненадежное, что-то вне его контроля¹⁵.