Отрицание смерти

Это именно то, что он делает, обсуждая крайности избытка и недостатка возможностей. Избыток возможностей - это попытка человека переоценить силы своего символического «я». Он отражает стремление преувеличить одну половину человеческого дуализма за счёт другой. В этом смысле то, что мы называем шизофренией, является попыткой символического «я» отрицать ограничения конечного тела; при этом человек полностью выбивается из равновесия и распадается. Как будто свобода творчества, которая растёт напрямую изнутри символического «я», не может сдерживаться в  рамках тела и раздирает человека на части. Вот как мы сегодня понимаем феномен шизофрении - как раскол самости и тела, раскол, в котором самость является незакрепленной, неограниченной, не привязанной к повседневным вещам, недостаточно обузданной приземлённым физическим поведением ²². И таким образом Кьеркегор понимает проблему:

Ибо Я — это синтез конечного, которое ограничивает, и бесконечного, которое делает безграничным. Отчаяние бесконечности, следовательно, является воображаемым, безграничным.23 †

Под «отчаянием бесконечности» Кьеркегор имеет в виду болезнь личности, противоположную здоровью. И вот человек заболевает, погружаясь в безграничное, символическое «я», уходя «в воображение» - как это происходит при шизофрении, - когда самость отделяется от тела, от надёжного заземления в реальном опыте повседневного мира. Настоящего шизофреника можно описать как абстрактного, неземного, нереального, он вырывается из земных категорий пространства и времени, выплывает из своего тела, пребывает в вечном сейчас, не подвержен смерти и разрушению. Он победил их своей фантазией или, лучше сказать, тем фактом, что он покинул свое тело, отрёкся от своих ограничений. Описание Кьеркегора не только красноречиво, но и в точности клинично:

Именно воображение вообще переносит человека в бесконечное, но делает это, лишь удаляя его от самого себя и препятствуя ему вернуться к самому себе. Как только, скажем, чувство становится воображаемым, все больше и больше испаряется… Так ведут воображаемое существование, уходя в бесконечное или же замыкаясь в абстрактном, всё так же лишаясь своего Я, от которого всё более удаляются.

Это, по сути, книга «Разделённое Я» Рональда Лэйнга, написанная более века назад. И в ней вновь:

Если возможное перепрыгивает через необходимость и, таким образом, Я устремляется вперед и теряется в возможном, не укореняя взывающего в необходимости, налицо отчаяние возможного. Это Я становится тогда абстракцией в возможном, истощается там и бесплодно барахтается, не меняя, однако же, места, ибо истинное его место — это необходимость: становиться самим собою — это движение на месте.24

Кьеркегор подразумевает здесь, что развитие человека - это развитие из глубины постоянного центра его личности, центра, который объединяет оба аспекта этого экзистенциального дуализма - самости и тела. Но такой тип развития требует именно признания  реальности, реальность своих пределов:

То, что здесь недостает, это реальность, как это хорошо выражено в обычном языке, где можно услышать, что кому-то недостает чувства реальности. Однако если хорошенько присмотреться, окажется, что здесь недостает необходимости. ... Недостает, прежде всего, силы повиноваться, подчиняться необходимости, заключенной в нашем Я, тому, что можно назвать нашими внутренними границами. Несчастье такого Я состоит не в том, что оно ничего не добилось в этом мире, но в том, что оно не осознало само себя, не заметило, что его собственное Я есть четкая определенность, а стало быть, необходимость. Вместо этого человек потерял сам себя, позволив своему Я воображаемо отражаться в возможном.25

Разумеется, это описание касается обычного человека в той же степени, что и шизофреника крайней стадии, и убедительность анализа Кьеркегора заключается в том, что их можно поместить в один и тот же континуум: 

Вместо того чтобы перенести возможное в необходимость, желание преследует его, пока не собьется с дороги, ведущей к самому себе.26

Такое обобщение справедливо и в следующем: оно может описать среднестатистического человека, который живет в простом мире бушующей внутренней энергии и фантазии, как Уолтер Митти, или тот, кого мы сегодня называем «амбулаторным шизофреником», - того, чьи самость и тело находятся в очень хрупких, но, тем не менее, управляемых отношениях. Ему удается идти по жизни, не погружаясь во внутренние энергии и эмоции, фантастические образы, звуки, страхи и надежды, которые он не может сдержать:

Но даже в человеке, который, таким образом, пал жертвой воображаемого и, следовательно, является отчаявшимся, жизнь вполне может продолжаться, как это обычно и наблюдается; подобно всем прочим, он может быть полон временного, заботиться о любви, семье, почестях и внимании к другим; возможно, даже не будет заметно, что в более глубоком смысле этому человеку не хватает Я.27