Отрицание смерти

Есть тип человека, который очень презирает «непосредственность», который пытается развивать свою внутреннюю сущность, основывать свою гордость на чём-то более глубоком и внутреннем, создавать дистанцию ​​между собой и средним человеком. Кьеркегор называет такой тип человека «герметически отчаявшимся». Он немного больше озабочен тем, что же значит быть человеком с индивидуальностью и уникальностью. Он наслаждается уединением и периодически удаляется, дабы поразмышлять, возможно, чтобы лелеять идеи своего внутреннего «я» о том, каким он могло бы быть. Это, в конце концов, на словах и на деле, единственная настоящая проблема в жизни, единственная стоящая озабоченность человека: каков его истинный талант, его тайный дар, его подлинное призвание? В каком смысле человек может быть подлинно уникальным, и как он может выразить эту уникальность, придать ей форму, посвятить её чему-то вне себя? Как человек может взять свое личное внутреннее существо, великую тайну, которую он чувствует в своём сердце, свои эмоции, свои стремления и использовать их, чтобы жить исключительно, чтобы обогатить особым качеством своего таланта как самого себя, так и всё человечество? По юности большинство из нас мучается этой дилеммой, выражая её словами или мыслями или же простой оцепеневшей болью и тоской. Но обычно жизнь засасывает нас в стандартные занятия. Социальная система героев, в которой мы рождены, чертит пути нашего героизма. Пути, которым мы подчиняемся, которыми мы формируем себя, чтобы угодить другим, стать теми, кем они ожидают нас видеть. И вместо того, чтобы работать над нашей внутренней загадкой, мы постепенно отступаемся от неё и забываем о ней, становясь поверхностными людьми, которые вполне успешно играют в стандартную героическую игру, в которую мы попадаем случайно через семейные связи, с помощью рефлекторного патриотизма или простого стремления к потреблению и желания размножаться.

Я не утверждаю, что «герметически отчаявшаяся» личность Кьеркегора сохраняет этот внутренний поиск полностью живым и сознательным, я отмечаю только то, что она пускай всё ещё смутно, но осознаёт проблему несколько более, нежели чисто непосредственный человек. “Герметик”, по Кьеркегору, ощущает себя чем-то отличным от этого мира, имеет в себе что-то такое, что мир не может отразить, не может оценить в связи со своей непосредственностью и поверхностностью; и поэтому он сторониться этого мира. Но не слишком явно, не полностью. Было бы так приятно быть тем, кем он так хочет быть, осознать своё призвание, свой подлинный талант - однако, это опасно, ведь это может совершенно разрушить его мир. В конце концов, он в основе своей слаб и находится в компромиссной позиции: не непосредственный, но и не подлинный человек, хотя он и может им казаться. Кьеркегор описывает его так:

... не утрачивая при этом вид "живущего" в мире. Это воспитанный человек, женатый, отец семейства. деятель будущего, почтенный отец, приятный в обхождении, весьма нежный с женою, крайне чуткий к детям. И к тому же христианин? Ну да, на свой манер, хотя он предпочитает не говорить об этом. ... Его не часто видят в храме, ему кажется, что большая часть священников, по сути, не знает, о чем толкует. Он признается, что есть лишь один, который это знает, но иная причина мешает ему пойти послушать его — боязнь, чтобы тот не увлек его слишком далеко.35

«Слишком далеко», поскольку в действительности он не хочет доводить проблему своей уникальности до настоящего противостояния:

И из него получается столь нежный муж и столь внимательный отец как раз потому, что, несмотря на всю его снисходительность и чувство долга, в самой глубине души он признался себе в своей слабости.36

И поэтому он живёт в некоем состоянии «инкогнито», довольствующийся  игрой - занимающей его в периодических уединениях - в идею того, кем он действительно может быть; довольствующийся своими настояниями на «небольшой разнице», позволяющей ему гордиться смутно ощущаемым превосходством над другими людьми.

Но в таком состоянии непросто сохранять самообладание. Весьма редко, говорит Кьеркегор, когда кому-то долго удаётся держаться такого курса. Как только вы ставите вопрос о том, что же значит быть человеком, даже глупым, слабым или с показной гордостью за воображаемое отличие от других, у вас могут возникнуть трудности. Герметическое отчаяние - это импотенция, которая уже в некоторой степени осознана и теперь может стать проблемой. Это может привести к озлобленности на собственную зависимость от семьи и работы, к изъязвляющим угрызениям как реакции на собственную приземлённость, на ощущение рабства внутри безопасности. Для сильного человека это может стать невыносимым, и он может попытаться вырваться из этого состояния, иногда с помощью самоубийства, иногда отчаянно топя себя в мирском, в потоке опыта.