Отшельник

– Вот мой дядя, – продолжал Поло, – как-то много лет назад рыбачил возле Морро; и он едва не напоролся на грузовик, который лежал прямо под поверхностью воды. Дядя уверял, что зрелище было невероятное. Ему многие не поверили, но он очень злился, если ему говорили: «Не может быть!» Он сказал, что еще запомнил название фирмы грузоперевозок – оно выступало над водой. После того как он протаранил грузовик, тот затонул, а дяде пришлось чинить судно. Ремонт встал дорого. Страховка его не покрывала. Ему не поверили.

Спутники Поло засмеялись; скорее всего, они уже много раз слышали эту историю. Поло пристально смотрел на Эрхарда.

– Так что, может, машины и плавают. Кто знает?

Эрхард еще немного понаблюдал, как они перетаскивают коробки в тачку, готовясь везти их на парковку. В знак благодарности кивнул Поло и снова направился к бухте. Поло окликнул его:

– Расскажите, если что-нибудь узнаете! Мой дядя уже умер, но его родным приятно будет узнать, что он тогда все-таки говорил правду!

Поло перекрестился. Эрхард понимал, что это значит.

Недоверчивость рыбаков лишь укрепила Эрхарда во мнении, что он прав. Он гулял по порту, глядя себе под ноги. А вдруг все дело в привычных для него бесшабашности и бунтарстве? Он неисправим; еще меньше ему хочется подчиняться представителям власти. Чем больше все твердят, что машину не могло выбросить на берег, тем больше он уверялся в том, что машину не столкнули с утеса, а выбросило на берег приливом. Он шел к недостроенному отелю «Олимп», где собираются пьяницы и собаки. С площадки, на которой должен был располагаться огромный плавательный бассейн, виден весь город, в том числе квартал белых особняков. Белизну нарушал лишь зеленый Музей рыболовства с гигантским осьминогом на фасаде. Осьминог как будто нежится в лучах солнца.

По пути домой он купил в «Гипердино» хлеб и тонко нарезанную ветчину. Накрыл на стол. Достал бутылку красного вина из запасов Рауля, но, подумав, убрал ее. Наверное, вино нелепо дорогое. Он даже не знает, пьет ли Моника вино.

Он переодел Беатрис. У нее есть два спортивных костюма, которые он надевал на нее по очереди. В первый раз он справился с трудом и очень волновался, а сейчас он как будто переодевал спящего ребенка-переростка. Ему было трудно. Он видел у нее раздражение вокруг губ, где к коже присасывается маска, поэтому старался почаще снимать с нее маску. Ему показалось, что она дышит нормально – спокойно. Он выключил аппарат ИВЛ и повесил на штатив маску и трубку. Мичель считал, что Беатрис может день или два прожить без искусственной вентиляции легких. Эрхард оставил в спальне свет. Выйдя, он запер за собой дверь.

Потом он принял душ и оделся, хотя тут же снял рубашку перед бритьем. Так как он перевел электробритву в режим максимального бритья, она все время захлебывается. Вскоре кожа на его лице стала синеватой и гладкой – насколько это возможно при его морщинах и мешковатых щеках. Ему не понравилось собственное гладковыбритое лицо, но почему-то посчитал, что Моника предпочитает видеть его бритым. Он выглядел таким, какой он есть на самом деле: старик с усталыми глазами.

Потом он поехал за своими гостями. Сначала он собирался заехать за Аасом и вместе с ним отправиться к Монике. И ради разговора, и потому, что он опасался, им с Моникой будет немного неловко, если они окажутся в машине вдвоем. Она – не просто старая клиентка. Но перед самым поворотом на горную дорогу, ведущую к «Дому святой Марисы», он вдруг передумал и поехал в Туинехе.

У ее дома он один раз нажал на клаксон. Моника выбежала из дома и быстро села в машину, как будто на улице дождь. Тряхнув головой, она поставила сумочку между ног; он заметил, что на ней нарядное платье и туфли на высоком каблуке. Кроме того, она надела колготки – такое нечасто увидишь на острове, где всегда жарко и всюду забивается песок. Эрхард с самого начала понял, что Моника другая, не такая, как все. Но иногда ему казалось, что она более чужая для своего окружения, чем даже он сам.

Она как будто удивлена, что Ааса нет в машине.

– Чтобы ему не пришлось возвращаться сюда, – объяснил Эрхард, хотя они оба понимают, что Аас любит кататься на машине. Чем дальше, тем лучше.

Они поехали через Антигуа, мимо стекольного завода с двумя характерными трубами. Он подвозил многих, но везти ее без счетчика для него совершенно внове. Нет скрипа помех из рации, «мерседес» идет бесшумно и плавно. Вот сейчас можно было бы рассказать ей о мальчике в коробке. Эрхард ее должник – после того, как она помогла ему найти фотографии с пляжа. И кафе. А может, она не захочет ничего знать. Может быть, подумает, что делом должна заниматься полиция. Эрхард никак не может решить, рассказывать ей или нет.

– Вы всегда такой разговорчивый, когда водите такси? – спросила Моника после недолгого молчания.

Эрхард засмеялся.