Отшельник

– Люблю молчаливых, – продолжала она. – Раньше я думала, что Аас вовсе не умеет разговаривать, а он умеет. Вы знали? Он разговаривает во сне, а иногда кричит на телевизор, если черепашка не делает того, что ей положено. Голос у него низкий; можно сказать, басовитый. Раньше он все время болтал. Со мной, с птицами, с людьми, которые к нам заходили. А однажды просто взял и перестал.

Эрхард покосился на нее.

– Может, что-нибудь увидел или услышал. Однажды утром я проснулась, а он плачет рядом со мной. Это было еще до того, как он уехал в «Дом святой Марисы». Ему было пять лет. Он плакал и плакал, но без слез. Без звука. Я утешала его, как обычно. Ерошила ему волосы, пела ему на ухо. И после того дня он больше не произнес ни звука. Я пробовала его заставить… Но он не хотел. Или не мог. Наверное, ему стало слишком трудно.

Эрхард гадал, признаться ли Монике, что он разговаривает с Аасом. Что они с Аасом каким-то непостижимым образом беседуют каждую неделю.

Они доехали до поворота на крутую горную дорогу, ведущую к «Дому святой Марисы». Эрхард почувствовал на себе взгляд Моники. Аас стоял у ворот с дорожной сумкой и смотрел в одну точку. Когда перед ним остановилась машина, Аас посмотрел на Монику, которая сидела на переднем пассажирском сиденье, и она быстро перебралась назад.

Как и надеялся Эрхард, квартира произвела на Монику сильное впечатление. Она хлопала в ладоши, гуляя по гостиной, и осторожно трогала все вещи, как произведения искусства. Она провела пальцем по корешкам книг – в основном здесь были книги Рауля, хотя Эрхард добавил несколько своих. Он объяснил, что вещи Рауля хранятся в спальне, поэтому дверь туда заперта. Моника приняла его объяснения без вопросов. Потом она поднялась на крышу, на террасу, чтобы оттуда посмотреть на улицу. Она перекрикивалась с Эрхардом, который вышел в кухню; призналась, что еще никогда так высоко не поднималась. Эрхард не совсем понимал, что она имеет в виду, но догадался, что ей еще не доводилось бывать в многоэтажном здании. Аас полчаса провел в ванной. Пока Эрхард нарезал бутерброды, Аас плюхнулся перед широкоэкранным телевизором и, щелкая пультом, переключался между четырьмя-пятью детскими каналами. Эрхард и не знал, что их так много. Но передачи про черепаху сейчас нет. Ее показывают только в половине первого по будням и только по «ТВ-Канария».

Эрхард планировал перекусить на террасе, но Аас не хотел выключать телевизор. Поэтому Моника перетащила поднос с едой, напитки и столовые приборы на кофейный столик. Они с Эрхардом расположились на диване, а Аас лежал на полу с миской кальмаров. Из-за его огромного тела комната стала казаться меньше. Моника пыталась говорить, но ее голос заглушали кукольные голоса по телевизору. Эрхард внимательно слушал, но сам почти ничего не говорил. Моника рассказывала о персонале «Дома святой Марисы», где не разрешают навещать подопечных по воскресеньям, и о тамошних условиях. Обитатели спят в двухъярусных кроватях; в основном их селят по четыре человека в комнате. Только у самых буйных есть отдельные комнаты. Но ни в одной комнате нет окна, которое можно было бы открыть. По ночам там много перешептываются; можно подумать, что там водятся привидения – местные так и считают. Аасу положено спать в присутствии взрослого, который будет держать его за руку. Но вместо этого в комнате сидит своего рода ночной сторож, который присматривает за подопечными и провожает их в туалет, если они успевают вовремя проснуться. Хотя Эрхард слушал вполуха, ему было неприятно то, что он слышал. Он не притронулся к ветчине и ел помидор.

Они вместе убрали со стола. Совсем как у Моники дома, только на сей раз они в большой кухне, где ни один из них не знает, куда что положить.

– Я слышала, что вы играете в детектива.

– Что?! – Эрхард покосился на Ааса, который остался в гостиной.

– О вас ходят слухи – ведь у нас на острове только один Отшельник, знаете ли. Так вот, говорят, что Отшельник подменяет полицейских.

– Кто говорит?

– Люди. В основном женщины с детьми. Они сами, их мужья или знакомые знакомых слышали о том, что на пляже нашли мертвого ребенка.

– Я задал всего лишь несколько вопросов. Я не играю в детектива.

– Все надеются, что вы найдете мать, но…

– Я не ищу никакую мать. Больше надеюсь разгадать тайну, как кроссворд или какую-нибудь китайскую головоломку, из тех, что печатают в газетах.

– Почему бы вам тогда просто не купить газету?

– Детей не бросают без причины. Должно быть, с его матерью что-то случилось.

– Бывает, что бросают. Некоторые убегают от проблем, когда становится слишком трудно.

– На что вы намекаете?

– А может, эта мать не стоит того, чтобы ее искали. Может быть, она заслужила смерти – утонула или ее убили…

– Так говорят люди?

– Я вот что имею в виду: раз полиция закрыла дело, вам, наверное, не стоит думать, будто вы способны раскрыть его в одиночку.

– Вы боитесь за Ааса, да?

– Вами могут заинтересоваться определенные лица. Вы, наверное, знаете, что Аас к вам очень привязан…

– К чему вы мне это говорите?

– Ни к чему. Меня просто волнует безопасность Ааса.