Отслойка

– Да, неплохая получилась, я, как сварила, сразу тебе отлила, и Руслан повез, уже поела?

– Да, спасибо еще раз. А как там Чича?

– Хорошо, вот кушает тоже. Чича, с мамой говорить будешь?

Она повернула камеру на дочку, но та загипнотизированно смотрела в экран телевизора.

– Солнышко проснулось, новый день на дворе! – пропела я.

Чича повернулась на экран телефона.

– Мама!

– Привет, мой Чичун! Как дела? Ты что, солянку кушаешь?

Она кивнула.

– Мама, а когда ты венеся?

– Скоро, уже совсем скоро, твою сестренку перевели ко мне в палату, вот смотри, какая у нее кроватка, как космический корабль, – я показала кувез, подсвеченный синей лампой.

Чича опять уставилась в экран, мама Марина взяла телефон.

– Что-то говорят о выписке? Хотя бы примерно?

– Нет, но, если ее перевели ко мне, думаю, все зависит от набора веса, будем хорошо кушать – скорее поедем домой.

– Тогда кушайте, мы тоже обедать будем.

– Приятного вам, до свидания.

Я убрала телефон и легла на спину. Кувез ритмично пищал и гудел. Захотелось спать, но я села и решила сцедить еще молока.

Из двух грудей вышла почти полная бутылочка, я закрутила крышку и легла спать.

Проснувшись, не сразу поняла, где я. В комнате все синее, что-то пищит, шипит. Я протерла глаза и зевнула. Потом резко соскочила, подлетела к кувезу и заглянула в него.

Урсула спала, но ее грудь как-то резко дергалась, а живот на вдохах так глубоко впадал, что кожа обтягивала ребра.

Я вылетела в коридор и разбудила медсестру. Сонная, она пошла за мной в палату.

– Ну что тут?

– Видите, как она дышит? Это же не нормально?

Она понаблюдала за ней и покачала головой.

– Все нормально, ложитесь спать.

Я села на койку. Можно позвонить Русу, но он зря напугается, телефона Рашиды Халифовны у меня нет. Я опять вспомнила родственницу, у которой родился недоношенный сын.

Я написала ей сообщение: «Привет, как дела? Извини, что как снег на голову свалилась. Просто я родила раньше срока и дочка как-то странно дышит. Перезвони, как сможешь».

Я отправила сообщение, перечитала его и закатила глаза, более идиотское сообщение представить сложно. Удивительно, но она перезвонила почти сразу.

– Алло? Аселя, привет. Как дела?

– Саида? У меня все хорошо, – у нее был спокойный, совсем не сонный голос, хотя времени было около трех ночи. – Саида, я знаю, что ты родила, Рус мне звонил. Я все знаю, Рашиде Халифовне я о тебе сказала.

Я смотрела на стену и никак не могла сфокусировать взгляд.

– Саида? Ты там?

– Да-да. Прости.

– Включи видеосвязь, я посмотрю.

Я направила телефон на кувез.

– Да, это нормально, не бойся. Дархан тоже так дышал. Ты как? Сильно испугалась?

– Очень.

– Да, наши торопыжки-чемпионы умеют дать жару. Но у вас все хорошо, Рашида говорила, что вы даже под ИВЛ не дышали – обошлись «пандой», так что кушайте, и тогда скоро уже будете дома. Я создала чат для мам недоношенных малышей, хочешь, добавлю тебя туда? Там много мамочек со всего Казахстана, там поддержат и выслушают.

– Хочу.

– А какой у вас рост? Я вам сошью костюмчиков, вам ведь все большое наверняка?

– Да, просто огромное, – я усмехнулась. – Сорок шесть сантиметров.

– Хороший рост, отличный. Не переживай, пожалуйста, хочешь еще о чем-то поговорить?

Мне так хотелось сказать, что хочу. Но я помотала головой и зевнула.

– Нет, извини, пожалуйста, что побеспокоила.

Асель как-то странно улыбнулась, казалось, она видела меня насквозь.

– Саидочка, жаным[101]. Не бойся, ты никого не беспокоишь, ты же мне сестренка, мне по ночам пишут, звонят девочки, которых я не знаю, просят помочь, что-то рассказать, потому что я создала чат и одежду шью для торопыжек. Ты можешь мне писать, звонить, плакать и жаловаться. Ничего неудобного в этом нет. Теперь иди спать, а потом напиши мне, как проснулись, как кушаете.

Я взяла Урсулу на руки.

– Эй, ты там в порядке?

Для жизни Урсулы достаточно мелочи, чтобы она не была в порядке. А если бы вода закончилась и воздух стал слишком сухим, а если бы воздух вообще перестал поступать и она бы медленно задохнулась? А если бы… Я прижала ее к себе и взяла бутылочку.

Она выпила ее всю.

– Вот так, до дна. Надеюсь, что, прежде чем ты сама начнешь говорить эту фразу, пройдет еще хотя бы лет семнадцать, а лучше двадцать, – я выдохнула и улыбнулась.

Малышка повернула голову к окну.

– Пойдем посмотрим, правда, там ничего особенного.

Мы подошли к черному окну. За ним горели фонари, людей на остановке не было, проехала пара машин.

– Это улица Сейфуллина, кажется, самая длинная в Алматы, хотя я не уверена. Спросим у твоего папы, он знает такие вещи наверняка. И если у тебя в школе будет трудно с математикой, он тоже поможет, я больше по сочинениям, истории, литературе, – малышка зевнула. – Больше всего на свете я сейчас хочу уехать по Сейфуллина вверх, в сторону дома.