Отслойка

Как ни странно, его слова меня почти обрадовали, я наконец почувствовала землю под ногами, появилась хоть какая-то определенность. Хотя поводов радоваться не было. Я приехала домой, собрала вещи и легла в «Мерей».

Показатели медленно поползли вниз. За эти несколько дней больше всего я боялась услышать две вещи: «Вы умираете, мы ничего не можем с этим сделать» и «С ребенком что-то не так».

Мое состояние медленно, но верно улучшалось, анализы почти пришли в норму, спустились с четырехсот семидесяти до ста пятидесяти, норма АЛТ и АСТ – около двадцати, но я была рада и ста пятидесяти. А потом случилась отслойка.

Глава 6 Четверг

В палату вошла женщина с сумками, медсестра закатила за ней кувез с ребенком. Я перевернулась на другой бок и снова заснула.

– Обход!

Я приподнимаюсь и с волнением понимаю, что сейчас Урсулу будут взвешивать. Вдруг она не набирает вес? Я раздеваю ее, но оставляю в кувезе.

Заходит детский врач, она осматривает Урсулу и удовлетворенно кивает. Взвешивает.

– Два восемьдесят, – говорит она медсестре.

Я облегченно вздыхаю, не похудела, даже слегка набрала.

– Сколько родились?

– Тысяча девятьсот сорок.

– Смесь даете?

Я киваю.

– Хорошо. Сегодня зайдет врач, проверит уши. Потом сходите вниз, сдайте билирубин. Если все в норме, не вижу смысла вам тут задерживаться, у вас ведь все в норме?

Я быстро киваю три раза подряд. Врач криво улыбается и принимается за ребенка соседки. Их тоже выпишут завтра.

Только я уложила Урсулу в кувез, на осмотр зашел акушер. Я разделась, он спешно осмотрел шов.

– Что по ребенку сказали?

– Завтра нас выпишут.

– Хорошо, – он кивнул медсестре и повернулся ко мне: – Справку об эпидокружении до завтра достаньте, а еще нужна флюорография легких мужа, – он нахмурился и посмотрел мне в глаза, – Саида, да?

– Угу. – Все внутри сжимается: вдруг он сейчас найдет причину нас тут задержать?

– Вы молодец, Саида. Не паниковали, не ругались, делали все как нужно. Я за вас рад, – он улыбается, мешки под глазами поднимаются, адски усталое лицо вдруг становится ласковым, он по-отцовски хлопает меня по плечу и кивает.

– Так, а тут Рашидова? – Он оборачивается к моей соседке. – Раздевайтесь. Естественные роды, без разрывов, ребенок… – бормочет он.

– Шестой, – отвечает она, снимая халат.

Я поворачиваюсь и откровенно таращу глаза: дает же некоторым Бог здоровья. Так как она заселилась ночью, я даже не видела ее лица. На щеке у нее синеет свежий фингал. Еще два больших цветастых пятна на бедре и на шее.

Врач никак не комментирует увиденное. Осматривает ее и говорит:

– Если с ребенком все в порядке, то завтра можно выписывать.

Он быстро выходит из палаты.

– Меня зовут Саида, а вас? – спросила я.

– Роза, – она глянула на кувез. – Что с вашим ребенком?

– Недоношенная, родилась на тридцать четвертой неделе.

– А, ну почти нормальная, я третьего родила на седьмом месяце, сейчас бегает, кошмарит старших и младших.

– Здорово. Шесть детей?! Рожаете как чихаете? – шучу я.

– Ага, вот еле успела до кресла вчера дойти, уже голову рукой держать пришлось, она тоже рано родилась, всего тридцать шестая неделя.

– А… почему? – Я покосилась на синяки.

– Разозлила мужа, он меня немного ударил, и воды отошли.

Я открываю рот и, не найдясь с ответом, закрываю.

– Да вы не думайте, он хороший, не пьет, не курит, друзей у него почти нет. Деньги все в дом.

– Но он же вас бьет? Что же тут хорошего? – какой смысл юлить?

– Я его иногда злю, – она замолкает, – не специально, конечно. Просто у него такой характер. Идеальных людей ведь не бывает.

Медленно киваю: что тут можно ответить?

Урсула просыпается и начинает вскидывать руки. Я поднимаюсь и беру ее на ручки. Кормлю сцеженным молоком. Когда она снова засыпает, звоню Русу.

– Привет! Нас завтра, наверное, выпишут. Если все будет в порядке с анализами.

– Отлично, с анализами у тебя или у нее? – спокойно спрашивает он.

– У Урсулы. Нужно, чтобы ты сделал флюорографию.

– У меня есть свежая, для работы нас всех снимали месяца два назад, подойдет же?

– Да, нормально. А еще нужна справка об эпидокружении.

– Это что?

– Я узнаю и напишу тебе.

Олеся Романовна объяснила мне, что это справка о том, что все живущие со мной дома здоровы, она сама ее выпишет и отдаст Русу, нужно будет только забрать.

Я убрала телефон и вышла к посту.

– Здравствуйте, мне сказали, что нужно сдать анализ крови на билирубин, можно просто спуститься?

– Да, берите ребенка, дежурная медсестра его возьмет, вы на выписку?

– Да.

– Тогда еще нужно ОАК ребенку из вены, тоже там же сдадите.

Урсула спала в кувезе. Будить ее не хотелось, однако я уже чувствовала во рту воздух свободы. Внешний мир в моей голове сиял и манил, как Лас-Вегас.

Я взяла ее на руки и спустилась в ПИТ. Медсестра сразу узнала нас.

– Что у вас случилось?! – Она подскочила нам навстречу.

– Нет-нет, все хорошо. Нас вообще-то завтра, скорее всего, выпишут, направили на анализы.

– А, ясно, – она с облегчением вздохнула. – Я уж испугалась. ОАК и билирубин? Идемте сюда.