Отцовский договор

– Оооокей, – выкрикивает конферансье. – Поблагодарим за участие. Это было не смешно, но довольно любопытно, как сказал мне мой учитель стендапа после моего первого выхода. Шутки в сторону, молодец, что пришел. Приходи снова, будем тебе рады, если решишь добавить пару шуток в свой монолог. А мы двигаемся дальше, следующий у нас стендап-комик, который обещал нас смешить, он знает разницу между стендапом и факапом, ответ из Векшё Ниссе Хельбергу[90], понятия не имею, что это значит, но он уже здесь!

Конферансье произносит имя, и к сцене легкой трусцой подбегает парень в клетчатой рубашке. Он боксирует руками воздух. Сын, который не может содержать свою семью, который не может уложить детей спать, который не может сделать жену счастливой, выходит из дверей и спешит куда глаза глядят.

* * *

Ее парень, который наконец-то дорос до статуса ее парня, давно понял, что люди предсказуемы, как комедии про американский колледж. Загляни в список ролей и исполнителей, и сразу станет ясно, кто здесь дурнушка, которая станет красавицей, кто ботаник, который окажется прикольным парнем, кто спортсмен с отбитыми мозгами, а кто гадкая богатая девчонка, которая сядет в лужу в конце фильма. А после этого можно кривляться на каждой реплике. Смеяться до того, как на экране пошутят. Предрекать каждый драматический поворот событий за четверть часа до того, как он возникнет. Все, с кем он раньше встречался, по сути своей были одним и тем же человеком, одинаково заурядным и предсказуемым. А потом он встретил свою девушку.

Она загадка. У нее всегда все наоборот. Она сердится без причины и смеется над тем, из-за чего другие девчонки льют слезы. Она представляет его знакомым как своего приятеля и в то же время рассуждает о том, какой у них получится чудесный ребенок. Она целует его, когда он рассказывает о своем детстве, и бьет открытой ладонью, если он забывает, что ни в коем случае не должен класть бритвенные принадлежности на нижнюю полку шкафчика в ванной. Жить с ней – это все равно что смотреть фильм Дэвида Линча с озвучкой на румынском в обратной перемотке. И в то же время тебя не оставляет ощущение, что все идет как надо. В последние дни все время, когда не спит, он посвящает тому, чтобы доказывать ей, что он готов к роли отца. Он покупает цветы, чтобы продемонстрировать ей свою любовь.

Ее это раздражает, и он перестает покупать цветы, чтобы показать, что он не транжира и думает о семье. Он реже ходит на тренировки, чтобы у нее не было повода сказать, что он думает только о себе и своих бицепсах. Он обещает дописать курсовую по киноведению, перестать общаться кое с кем из друзей и стереть из телефона номера всех бывших подружек. Он говорит, что готов взять на себя весь родительский отпуск, чтобы их общий ребенок не повредил ее карьере.

– Я даже татуировки готов удалить, если что, – говорит он. – Только стоит это недешево.

– Мы слишком мало знаем друг друга, чтобы заводить ребенка, – отвечает она.

– Спроси у меня, что хочешь, я тебе на все вопросы отвечу, – говорит он.

– Как звали твою первую подружку? – спрашивает она.

– Луиз Валландер, – отвечает он. – Мне было восемнадцать, ей двадцать, она закончила школу-интернат в Сигтуне, ее папа водил «Ягуар», носил рубашки-поло и брюки-чинос, только гольфу предпочитал почему-то фрисби-гольф[91], мы с ней были вместе восемь месяцев, а потом она меня бросила, сказала, что папа угрожает, что перестанет с ней общаться, если мы останемся вместе, но потом ее папа ни с того ни с сего связался со мной и сказал, что ему жаль, что между нами все так кончилось.

– Почему ты не любишь оливки? – с просила она.

– Да не знаю, – ответил он. – Мама говорит, я их обожал, когда был помладше, особенно черные, может, я их переел когда-то.

– Почему ты хочешь иметь со мной детей? – спрашивает она.

– Это просто, – отвечает он. – Я тебя люблю. Неужели так сложно понять? Я люблю твою родинку. Люблю твою милую морщинку, которая появляется, когда ты чем-то недовольна, я люблю изгиб твоей стопы, он у тебя такой заметный, и твои волосатые подмышки тоже люблю, и твою забавную прическу. Люблю, что ты злишься, когда у тебя подгорают тосты, и смеешься над теми, кто переживает из-за глобального потепления. Люблю, что ты всегда подаешь милостыню, но только женщинам. Я люблю, что ты считаешь, что умеешь плавать кролем. И что никогда не замечаешь, как спасатели в бассейне реагируют на твои заплывы. Люблю, что ты никогда не пристегиваешь велосипед, когда паркуешь его во дворе. И что всегда оставляешь прачечную незапертой. Что ты дала мне ключ от этой квартиры после нашей с тобой третьей совместной ночи. Я люблю, что тебя ничто не может сломить: ни твой муж-манипулятор, ни твой брат-параноик, ни твой папа, который, если уж говорить честно, по-моему, немного со странностями. Ты просто остаешься собой, и я не понимаю, как тебе это удается. Я люблю, что ты можешь пересматривать один и тот же сериал по нескольку раз.