Отцовский договор

Дедушка бродит по квартире сына и замечает, что со времени его последнего визита здесь много что поменялось. Они наконец-то повесили хоть какие-то картины по стенам. Хотя совсем не то, что дедушка бы выбрал. Вместо красивых картин хороших художников вроде Сальвадора Дали сын с женой повесили у себя постеры с каким-то синим глазом и надписями на польском, рисунок, на котором изображена бородатая дама с обезьянкой, а еще картину, на которой нарисованы две грустные птички в клетке, они пытаются пробить пол клетки, чтобы освободиться. Справа на картине – улыбающаяся мужская голова. Горло у мужчины перерезано. Дедушка вздыхает. Никто не обращает на него внимания. Женщины, находящиеся в квартире, заняты другим. Дочь расхаживает по дому с прижатым к уху телефоном, по ее голосу дедушка понимает, что она общается с каким-то ведомством, голос у нее решительный и говорит она преувеличенно внятно, она повторяет персональный номер брата, произносит по буквам его фамилию, просит человека на том конце перезвонить, если они что-то узнают. Жена сына сидит на кухне, волосы закрыли лицо, она строчит сообщения на телефоне. Потом поднимает голову, глаза у нее покраснели. Дедушка присаживается рядом с ней на бирюзовом кухонном диванчике. Он говорит дочери, которая ставит разогреваться чайник, что он с удовольствием выпьет чаю, желательно с чем-нибудь сладким. Он треплет по плечу жену сына и говорит, что на сто процентов уверен: ничего страшного с ним случиться не могло.

– Он скоро вернется, – говорит дедушка.

– Откуда вы знаете? – спрашивает она.

– Потому что знаю своего сына, – говорит дедушка. – Ему просто нужна передышка. Так бывает, когда мужчина становится отцом семейства. Ты меня спроси, я троих детей вырастил, я-то знаю, как это тяжко.

Жена сына поднимает на него глаза.

– Троих? – спрашивает она сквозь слезы.

– Двоих здесь, – говорит дедушка. – И еще одну дочь во Франции.

Она смотрит на него.

– Он не такой как вы, – отвечает она.

Потом подносит к уху телефон и надиктовывает очередное голосовое сообщение на мобильный сына.

Дочь выставляет на стол чайные чашки.

– А к чаю что-нибудь есть? – спрашивает дедушка. – Шоколадка или печеньице?

– В шкафу, – отвечает жена сына.

– У тебя же диабет, тебе нельзя печенье, – говорит дочь. – Сними пальто.

Дедушка стягивает с себя пальто и кладет его на подлокотник дивана. Он ни капли не переживает.

– Все будет хорошо, – бормочет он себе под нос. – Он скоро вернется.

* * *

Сын сворачивает с шоссе на слишком большой скорости, его заносит при правом повороте, он выправляет машину и сворачивает налево на узенькую улочку, которая идет параллельно шоссе. Он здесь один. Никаких встречных машин. Красный на светофоре сменяется на зеленый при его приближении. Он включает левый поворотник и въезжает в туннель под шоссе.

Он гадает, не спит ли уже отец. Конечно, спит. Он разнервничается, потребует массу объяснений, но у сына нет на это времени, дай мне денег, а завтра я все объясню, вот что он ему ответит. И не надо ничего говорить про бумажник. Точно не когда время так поджимает. Он сворачивает налево на круговом движении, потом направо и заезжает вверх на горку. Вот низкие кирпичные дома с черными дверями и вытертыми газонами. Он ставит машину вторым рядом перед подъездом, включает аварийный сигнал и взбегает вверх по лестнице. Сначала он звонит. Потом открывает дверь своим ключом. Он оказывается в ярко освещенной прихожей. Телевизор работает. Светится глобус-лампа. Наполовину недоеденная пицца лежит в коробке на журнальном столике, а рядом с ней открытая упаковка печенья. Неужели папа в кои-то веки решил воспользоваться кроватью в спальне? Он чуть приоткрывает дверь в спальню. Нет. У кровати вид такой же свежий и нетронутый, как неделю назад, когда он в последний раз был в конторе. Папы здесь нет. Где он? Сын начинает рыться в папиных вещах. Он заглядывает в чемодан. Роется в карманах пиджака. У него в запасе еще двадцать две минуты, когда он находит конверт. Конверт лежит в несессере, засунутом в пластиковый пакет, который почему-то убран в шкафчик в ванной комнате. Сын считает деньги. Здесь больше десяти тысяч. Все купюры по пятьсот крон. Он берет одну пятисотку. Потом еще одну, на всякий случай. Потом тихонько выходит из квартиры и спускается к машине.

* * *

Дедушка, который на самом деле папа, украдкой пробирается в детскую, чтобы взглянуть на внуков. Здесь горит свет. Обе кроватки пусты. Он пробирается к окну и открывает жалюзи. За окном промышленная зона.

Большая белая труба, еще одна, металлическая покороче, большие белые грузовики стоят припаркованные в длинный ряд. Редкие машины едут чересчур быстро по прямому отрезку дороги. Дорога отсюда видна почти до самого центра. Он видит золоченые вершины шпилей