Отвоёванная весна

- Смотрите, товарищ комиссар, что я нашла здесь, на столе, - и Татьяна протягивает мне лист бумаги. На нем твердым мужским почерком написано: «Смерть большевикам! Лесные братья».

Ничего не понимаю: нелепость, чушь, дешевый детектив...

- Не гоже здесь о постороннем говорить, - сурово бросает Максим Степанович. - Надо последний долг отдать покойнице. Выйдите-ка отсюда: обмыть Еву надо...

- Когда я пришла к дяде Максиму, - продолжила Таня во дворе наш прерванный разговор, - он уже знал о смерти Евы. Утром по селу ходила незнакомая старуха и рассказывала, будто убили Еву военные. Убили потому, что она советский человек и жена советского офицера. Ходят эти военные по лесу, выдают себя за партизан, а на самом деле фашистские наймиты...

- Товарищ комиссар, разрешите нам взять Богачева, - резко вмешивается Пашкович.

Они уходят. Я остаюсь с Таней.

Ясно: Еву убили Богачев и тот, со шрамом. Убили потому, что выдали себя настойчивыми просьбами о встрече с нами и ночной засадой и поняли, что их план разгадан. Ева больше им не нужна и, кроме того, она им опасна. Но они пошли дальше. Они хотят свалить убийство на нас, оттолкнуть народ от партизан...

- Богачева, конечно, нет, - вернувшись докладывает Пашкович. - В хате одна дочь: вся в черном, высокая, худая - прямо монашенка. Твердит: «Папаша уехал три дня назад. Куда уехал - мне не сказал...

- Помогите покойницу вынести, - раздается с крыльца голос Максима Степановича.

Мы кладем Еву на телегу. Стоим молча, сняв пилотки, не проронив ни слова.

Максим Степанович садится в телегу. Потом оборачивается в сторону леса и грозит кулаком в темноту:

- Отольется вам наша кровь, отольется!

Телега трогается. Раздается стук колес и замирает в темном молчаливом лесу. Ветер доносит прерывистый гул самолета - это фашистский бомбардировщик пошел на ночное задание...

Новое, враждебное, непредвиденное встало на пути. Но путь наш остается прежним: скорей, как можно скорей связаться с Иванченковым, с челюскинцами, а главное - осуществить наш замысел, провести операцию!

- Ваша фамилия?

- Иванченков.

- Кем работаете?

- Старостой.

- А до войны кем были?

- Председателем сельского Совета.

Передо мной за столом сидит мужчина лет сорока, очевидно, очень высокий и очень сутулый. Поражает его невозмутимое спокойствие: к нему поздним вечером явились в хату вооруженные люди, а он удостоил их только небрежным кивком и продолжает обедать. У печи молчаливо возится хозяйка.

- Як так? - удивляется Рева. - Из запорожца в турка перевернулся? Це ж разница!

- Разница, конечно, - спокойно отвечает Иванченков, продолжая хлебать борщ.

Пробую вывести его из равновесия.

- У вас живет в селе учительница?

- У нас в селе три учительницы. Которая вам нужна?

- Мария Гутарева. Небольшого роста. Черненькая.

- Есть такая. Только она, кажется, в Трубчевск ушла.

- В Трубчевск? А не в хутор Михайловский?

- Может, и в хутор, - безразлично бросает хозяин. - А вы к ней? Так я сейчас схожу, узнаю, дома ли она.

Иванченков неторопливо кладет ложку и поднимается из-за стола.

Нет, я не дам ему скрыться.

- С учительницей мы сами поговорим, а сейчас вы нам нужны.

Хозяйка вздрагивает и резко, как на шарнирах, поворачивается к нам, словно электрический ток пронизал ее. Порывисто берет ухват и, стараясь скрыть волнение, сует в печь пустой чугунок.

Иванченков стоит передо мной. Он действительно очень высок и сутул. Его узкое бледное лицо совершенно спокойно. Только мелкие морщинки недовольно собрались вокруг глаз: пришли, дескать, незваные, незнакомые, прервали обед, пристают с вопросами...

Что это? Естественное спокойствие? Чистая совесть? Или маска?..

- Ну раз я вам нужен, - будто лениво отмахиваясь от надоевшей мухи, отвечает он, - давайте говорить.

Хозяин берет табуретку, садится у полуоткрытой двери и, закурив, пускает дым в сени. Выражение лица все то же - ленивое, равнодушное, но чувствую, как напряглись его мускулы. Неосторожное движение с нашей стороны - и он исчезнет в темноте незнакомой деревни.

Неужели это не тот Иванченков, какого я так надеялся встретить? Неужели это староста, предатель, враг?

- А вы кто будете? - все так же неторопливо спрашивает он.

Тянуть незачем. Сейчас неожиданным маневром заставлю его раскрыться.

Молча подхожу.

- Товарищ председатель сельского Совета! Комиссар батальона прибыл за вашей помощью. Прошу проверить документы.

Протягиваю удостоверение личности, открываю партийный билет.

Иванченков смотрит на красную книжечку в моих руках и быстро вскидывает глаза. Первое мгновение в них мелькает буйная радость. Еле уловимым движением он тянется ко мне, но тут же резко останавливает себя.

- Что вам от меня надо?.. А ну, мать, выйди во двор, - коротко бросает жене,

- Останьтесь, хозяйка. Секретов нет.

- Вам нужен староста или председатель сельского Совета? - глухо спрашивает он.

- Обращался к председателю. Значит - ошибся?

- Да... Сейчас я не председатель.

- А кто снял с тебя это звание? - горячо вмешивается Рева. - Вот я депутат областного Совета трудящихся Днепропетровщины и ни от избрания своего, ни от своих обязанностей не отказываюсь. Як же ты...