Озарения

Des pièces d’or jaune semées sur l’agate, des piliers d’acajou supportant un dôme d’émeraudes, des bouquets de satin blanc et de fines verges de rubis entourent la rose d’eau.

Tels qu’un dieu aux énormes yeux bleus et aux formes de neige, la mer et le ciel attirent aux terrasses de marbre la foule des jeunes et fortes roses.

Цветы

С золотого уступа, − среди шёлковых лент, тончайших пепельно-серых покровов, зелёного бархата и дисков хрустальных, которые мало-помалу темнеют, подобно бронзе на солнце, − вижу как раскрывается дигиталис[5] на ковре серебряной филиграни, глаз и волос.

Крупицы жёлтого золота рассыпаны по агату, колонны красного дерева, несущие измрудами сверкающий купол, белого букеты атласа и тонкие линии рубиновых лоз окружают озёрную розу.

Словно некое божество с огромными глазами синими и с формами снежными, море и небо влекут роз молодых и упругих к террасам мраморным толпы.

Nocturne Vulgaire

Un souffle ouvre des brèches opéradiques dans les cloisons, – brouille le pivotement des toits rongés, – disperse les limites des foyers, – éclipse les croisées. – Le long de la vigne, m’étant appuyé du pied à une gargouille, – je suis descendu dans ce carrosse dont l’époque est assez indiquée par les glaces convexes, les panneaux bombés et les sophas contournés. Corbillard de mon sommeil, isolé, maison de berger de ma niaiserie, le véhicule vire sur le gazon de la grande route effacée: et dans un défaut en haut de la glace de droite tournaient les blêmes figures lunaires, feuilles, seins; – Un vert et un bleu très foncés envahissent l’image. Dételage aux environs d’une tache de gravier.

– Ici va-t-on siffler pour l’orage, et les Sodomes – et les Solymes, – et les bêtes feroces et les armées,

– (Postillon et bêtes de songe, reprendront-ils sous les plus suffocantes futaies, pour m’enfoncer jusqu’aux yeux dans la source de soie?)

– Et nous envoyer, fouettés à travers les eaux clapotantes et les boissons répandues, rouler sur l’aboi des dogues.

Un souffle disperse les limites du foyer.

Вульгарный ноктюрн

Ветра порыв прорывает в стенах бреши оперных декораций, − как попало расшвыривает прогнившие крыши, плывшие вкруг некой оси, во все стороны кидает тлеющие россыпи очагов, − задувает витражи, словно лампы. Пройдя вдоль виноградника и ногой опершись на загаргулину водостока, влезаю в карету той стародавней эпохи, о которой убедительно говорят и выпуклые стёкла, и раздутые чрезмерно бока, и округлые формы сидений. Сна моего одинокой похоронной повозкой, шутовства моего домом пастушьим сворачивает карета на газон большака, почти стершегося с лица земли: а в верхней, треснувшей, части стекла правого окна вращаются бледных лунных фигур очертанья, листья, груди, − черезчур уж сочная зелень и слишком густая синева наполняют картину. Лошадей распрягают невдалеке от жирным мазком нанесённого гравия.

– Свистом ли будут они вызывать здесь грозу и Содомы – а также Солимы, − полчища диких зверей и воинов вооружённых,

– (Возница и звери из снов найдут ли дорогу, заплутав в удушающих дебрях, чтобы до самых до глаз погрузить меня в шелк родника)

– И чтобы нас, посланцев, кнутами исхлёстанных, кинуть, воды бурные сквозь и разлитые вина, за лаем отрывистым псов колесить.

– Ветра порыв во все стороны тлеющие россыпи очага.

Marine

Les chars d’argent et de cuivre −

Les proues d’acier et d’argent −

Battent l’écume, −

Soulèvent les souches des ronces.

Les courants de la lande,

Et les ornières immenses du reflux

Filent circulairement vers l’est,

Vers les piliers de la forêt, −

Vers les fûts de la jetée,

Dont l’angle est heurté par des

tourbillons de lumière.

Морское

Колесницы из серебра и меди -

Кораблей носы из стали и серебра −

Взбивают пену, −

Волнуют заросли плавней.

Ланд потоки,

Отлива громадные рытвины

К востоку медленно движутся кругами,

К колоннам леса, −

К опорам дамбы,

Наклон которой встречает удары

Вихрей света.

Fête d’Hiver

La cascade sonne derrière les huttes d’opéra-comique. Des girandoles prolongent, dans les vergers et les allées voisins du Méandre, – les verts et les rouges du couchant. Nymphes d’Horace coiffées au Premier Empire, – Rondes Sibériennes, Chinoises de Boucher.

Зимний праздник

Шум водопада позади опереточных хижин. Брызжущие искр фонтанами ракеты продлевают, в садах и аллеях рядом с Меандром[6], заката зелёные и красные всполохи. Горация нимфы с причёсками времён Первой Империи, − Сибирские Хороводы, Китаянки Буше.

Angoisse

Se peut-il qu’Elle me fasse pardonner les ambitions continuellement écrasées, – qu’une fin aisée répare les âges d’indigence, – qu’un jour de succès nous endorme sur la honte de notre inhabileté fatale?

(O palmes! diamant! – Amour, force! – plus haut que toutes joies et gloires! – de toutes façons, partout, – Démon, dieu, – Jeunesse de cet être-ci; moi!)

Que les accidents de féerie scientifique et des mouvements de fraternité sociale soient chéris comme restitution progressive de la franchise première?…