Озябший ангел

Второго января была моя очередь стоять за хлебом, и я в самую рань пришла сменить бабу Симу. Но те, кто оставались на ночь, стояли не в общей, а в отдельной очереди, у стены, плотно прижавшись друг к другу. Они были мертвы. С тех пор все очереди стали моими.

А с конца марта и до середины апреля мы с мамой попеременно в числе тысяч горожан работали на санитарной очистке Ленинграда. Убирали трупы из подвалов, квартир; свозили их на кладбища, а там команды мужчин-инвалидов хоронили их. Кроме этого очищали от грязи, нечистот и битого стекла улицы, дворы, канализационные колодцы. С середины апреля по самым важным маршрутам пошли трамваи. А это для ослабевших горожан очень важно.

Как только потеплело, все поголовно приступили к весенним работам. Каждый в меру сил и возможностей старался вскопать клочок земли и что-нибудь посадить на нём. На грядках сажали морковь, свёклу, картофель, на клумбах – цветы. Маме на работе выдали несколько пакетиков различных семян и кулёк резаной картошки с ростками. Мы сделали три грядки и всё это посадили. Сейчас мы рвём крапиву, лебеду, кислицу, варим из них супы, делаем лепёшки. В Весёлом то там, то здесь цветут уцелевшие кустики сирени и редкие фруктовые деревья. После тяжёлой мрачной зимы всё это умиляет до слёз. Хочется верить, что позади не только бесконечные ночи, но и наши самые чёрные дни».

Прошло ещё три недели. И всем стало известно, что по дну Ладожского озера провели нефтепровод. Город это сразу почувствовал. Понемногу стали оживать заводы и фабрики, в нижние этажи домов подали воду. Ещё недавно пустые улицы начали заполняться народом: худенькими, точно подростки, взрослыми и крохотными детьми, горбатенькими от подложенных под одежду подушечек на случай обстрела. Город для них стал как будто чуточку великоват. Но люди приободрились, их взгляды посветлели.

Однако голод к благодушию не располагал. И Галя решила попробовать устроиться на работу. Между посёлком и городом друг возле друга располагались два предприятия: «Республика» и «Химзавод». Её мама работала на заводе «Республика». Туда с утра пораньше они и направились. Заняли место у проходной и стали ждать. Люди всё прибывали и прибывали. И тут Анна указала на высокого скуластого мужчину с серым лицом и запавшими глазами.

– Вот он. Иди и не бойся, – сказала она. – Этот дядька здесь большой начальник. Он хороший. Просись у него.

Девочка пошла к нему навстречу.

– Здравствуйте, – поздоровалась она с ним.

– Здравствуй, – ответил он.

Галя засеменила рядом с начальником.

– Дяденька, возьмите меня на работу, – попросила она.

Тот окинул её насмешливым взглядом и спросил:

– А тебе, сколько лет, тётенька, а?

– Осенью уже шестнадцать будет. Скоро паспорт получу, – торопливо сообщила Галя.

– А чего ж ты тогда такая маленькая?

– Так на одной крапиве разве вырастешь? – посетовала она.

– Это верно, – вздохнул он. – А чья ты будешь?

– Я дочка Осиповой, она у вас на кухне работает.

– Анны Павловны? – уточнил тот. – Знаю-знаю. Вместе в цехе работали. Только должен тебя предупредить: здесь очень трудно. Не сбежишь?

– Не сбегу.

– Ладно. Иди в отдел кадров. Там жена моя, Бутылкина, скажи ей, что я направил тебя.

– Спасибо вам, – горячо поблагодарила она.

– Пока не за что, – ответил он. И шутя, погрозил пальцем: – Не подведи.

Галя отыскала отдел кадров, робко постучалась и вошла. А полчаса спустя она уже была в цехе. В коллективе – ни одного мужчины. Начальник цеха тоже женщина, седая, доброжелательная, лет пятидесяти. Она сказала ей:

– Говоришь, Галей зовут? Хорошо. Будет время, познакомимся ближе. Пока не войдёшь в курс дела, будешь работать вместе с Варей Сазоновой.

Она подозвала к себе светленькую, немного угловатую девушку.

– Варя! Вот тебе напарница. Всё ей тут расскажи и покажи. И самое главное: объясни ей, чего можно делать, а чего нельзя.

– Хорошо, – ответила та. – Всё будет в порядке.

– Спасибо.

Варя сказала Гале:

– Сейчас я тебе покажу всё, чем нам приходится заниматься. Люди на заводе ослабели. И когда что-нибудь случается с ними, нас, молодых, часто перебрасывают на их участки. Так что нам надо знать всё.

И повела её по заводу.

– Сейчас мы делаем фронтовые спички. Это просто. Из шпона вырезаются гребёнки, их концы окунают в раствор серы и бертолетовой соли, сушат и сворачивают в виде книжечек. А уж на них наносится намазка из красного фосфора.

– А это что за песок? – кивнула Галя на рассыпанную в формах серую массу.

– Это смесь серы, соды и белой глины – каолина. Её помещают в печь. А на выходе из неё получается ультрамарин.

– Синька? – задала уточняющий вопрос Галя.

– Она самая. Ещё нас частенько ставят на активированный уголь. Он используется для противогазов. Мы его просеиваем и засыпаем в мешки. Иногда сами же их потом и грузим.

– А они тяжёлые? – спросила Галя.