Озябший ангел

– Да, – подтвердила Женя. – Если что и есть в мастерской, то не здесь.

– Это определённо, – согласился лейтенант. – Теперь мы разделимся. Вы возьмите из оцепления двух человек и начинайте обыскивать кладовые, а я здесь наверху ещё раз всё основательно обследую. Ищем лаз в комнатку или подполье.

– Всё поняла.

И они полезли наверх.

– Зинаида Петровна, – обратился к закройщице лейтенант, – подвал мы уже проверили. А теперь, пожалуйста, вскройте сержанту Осиповой кладовую. Она с вашей понятой будет там работать, а вы возвращайтесь. Я должен более обстоятельно обыскать эти две комнаты.

Через пять минут работа в кладовой была организована, и Серова вернулась. Заплатин снова взялся за дело. Он всё-таки выдвинул этот злополучный диван, досконально прощупал его и простукал. Результат остался прежним. Тогда лейтенант приступил к осмотру шкафа. Ширина его составляла около шестидесяти сантиметров, а длина примерно метр десять. Шкаф был настолько стар, что казалось, будто его и вовсе не покрывали лаком. Отодвинуть его от стены не представлялось возможным, потому что всё основание шкафа было вмуровано в пол. Обследовав его левую половину, Заплатин приступил к правой. Он снял с крюка халат, осмотрел его и бросил на диван. Затем вынул одеяло, развернул его и, заново сложив, поместил его туда же. Переложил и подушку.

После этого он присел у шкафа на корточки и постучал по его днищу. Оно отозвалось пустотой, но не гулкой, а глуховатой. Лейтенант надавил на него двумя руками, навалился на него, – дно немного отошло. Тогда он стал ощупывать его по периметру. И тут прямо у колен, с внутренней стороны основания шкафа, пальцы лейтенанта коснулись конца кожаного ремешка. Заплатин поставил лампу прямо на днище и, наклонившись над ним, обнаружил, что ремешок своею дырочкой надет на гвоздик.

– Кажется здесь двойное дно, – сказал офицер. – Зинаида Петровна, пригласите сюда вторую понятую.

– Одну минутку, – встревожено ответила она и, повернувшись к двери, крикнула. – Эля! Поди-ка сюда.

Послышались шаги, и на пороге появилась женщина.

– Звали меня? – спросила она.

– Да. Надо немного поприсутствовать здесь, – пояснила Серова.

– Хорошо, – отозвалась Эльвира.

Заплатин поднял над собою лампу и попросил:

– Подержите её так надо мной.

Серова приняла от него лампу. А лейтенант снял ремешок со шляпки гвоздя и потянул за него. Передний край днища шкафа приподнялся, и Заплатин, подсунув под него пальцы, медленно вытащил его из шкафа. Потом осторожно перевернул доску. Женщины ахнули. К обратной стороне днища по всему прямоугольнику корсажными лентами были приклеены пачки сотенных. Лейтенант пересчитал их и подытожил:

– Шестнадцать пачек. Деньги немалые. Я изыму их прямо с донышком.

– Ваша воля, – подавленно ответила Серова.

– Зинаида Петровна, а как вы думаете, откуда они здесь и почему?

Приёмщица растерянно покачала головой.

– Не знаю. Надо у Леонида Францевича спросить.

– Это мы спросим.

В квартире Яновичей было людно. На половине матери находились Набатов, понятая и хозяйка, которая сама взялась показать всё, что им потребуется, лишь бы её вещи были поставлены на место. А на половине сына в присутствии второй понятой обыск делали три девушки из отделения аварийно-спасательных работ.

Через пятьдесят минут их усилия наконец-то увенчались успехом. Сразу в трёх томах античной философии были обнаружены тайники, а в них две пригоршни золотых и серебряных ювелирных украшений: браслетов, подвесок, колье, серёг и перстней. Эта находка мгновенно изменила настроение у всех присутствующих: Янович скис, его мать – расстроилась, а группа Набатова воспряла духом. Однако последующий час работы ничего не дал. И группа, закончив обыск, начала собираться. Набатов запер жилую половину Яновича на ключ и опечатал её. А хозяйку строго предупредил, чтобы до окончания следственных действий этой комнаты не вскрывала.

Заведующий попросил дать ему возможность сказать несколько слов приёмщице. Набатов согласился. Оформив протоколы обыска, он отпустил понятых. Когда сын стал одеваться, мать с укором сказала ему:

– Значит, ты всё-таки не избавился от него… А ведь обещал.

– Прости, я не смог, – виновато ответил он.

– От чего не избавился? – подозрительно спросил Набатов. – Так вы знали?

Янович поспешил матери на помощь.

– Это мама о другом, – кисло улыбнулся он, – о моём воспитании.

– Поясните.

– Мне было лет пять, когда в зоопарке я увидел маленьких крокодилят. И начал просить мать, чтобы она и мне купила такого же малыша. Тогда она подвела меня к взрослому крокодилу и показала мне, насколько он страшен и безобразен. И я отстал от неё. А потом одной из формул воспитания у неё стала такая сентенция: «Жадность – что приручённый детёныш крокодила. Если вовремя от него не избавиться, то он, в конце концов, вырастет, и тогда его хозяину несдобровать». Она оказалась права.

– Как же ты мог? – с болью в голосе прошептала хозяйка. – Ведь сейчас ты зачеркнул не только свою жизнь, но и мою. Оставляешь меня без внуков, без надежды.

– Прости, мама. Я, может быть, ещё вернусь. Ты сохрани мои вещи. Я очень прошу.