Падение Левиафана

Джим следовал за ними, внося свой вклад, где мог помочь, но самое главное, что засело у него в голове, как запоминающаяся, мрачная мелодия, был голос Наоми. Мы пытаемся проделать все это с людьми.

Деречо" прошел через врата Фрихолда и вошел в кольцевое пространство, привод нажимал на тормозной ожог на пределе допустимого для корабля - что было то же самое, что сказать о пределе допустимого для экипажа. Деречо" мог вложить в свои маневры достаточно gs, чтобы раздавить обтянутые кожей мешки с соленой водой. Танака была готова потратить несколько жизней, если это означало поймать добычу. Если это делало ее кровожадной, то так тому и быть. Она всегда чего-то жаждала. С тем же успехом это могла быть кровь.

Как только искажение врат исчезло, даже с трудом переводя дыхание, она направила корабль на сканирование вакуума по краям более чем тринадцати сотен врат. Шлейф привода "Росинанта" мог исчезнуть, но остывающее облако, бывшее его реакционной массой, все еще было там, медленно рассеиваясь в мягкий туман из водорода, кислорода, озона и водяного пара, который составлял большую часть физической массы в пространстве кольца. Со временем все частицы придут в соприкосновение с краем пространства и будут аннигилированы, но до тех пор информация оставалась там. Тонкий перст, указывающий на путь, которым шел ее враг.

Если бы только она успела проскочить до того, как он рассеялся слишком далеко, чтобы найти ее...

Привод "Дерехо" запустился, корабль перешел в свободное падение, и ее пронзила волна тошноты. Она проигнорировала ее, подняв тактический дисплей. Кольцевое пространство было до смешного заполнено. Это было все еще меньше кораблей, чем она видела в среднем на подходе к военно-морской базе на Каллисто, но Каллисто никогда не приходилось беспокоиться о том, что внепространственные ужасы сожрут некоторые корабли, когда те попытаются приземлиться. Контекст - это все.

Деречо уже просканировал и отбросил все из них - ни один не был "Росинантом". Она все равно проверила визуальные профили и сигнатуры дисков. Алгоритмы распознавания были великолепны, но они не были человеческим глазом. То, что могло обмануть одного, часто не могло обмануть другого.

"Полковник Танака?" спросил голос Боттона с экрана ее коммуникатора.

"Что?"

Дерехо отметил всплеск света и высокоэнергетических частиц, проходящих через врата Сол. Первый щекочущий шлейф привода какого-то другого корабля, собирающегося пройти через это кольцо.

"У нас срочные медицинские проблемы с..." Боттон сделал паузу, перевел дыхание. "С несколькими членами экипажа. Если мы сможем сделать паузу достаточно долго, чтобы доставить их в медицинский отсек..."

"Сделайте это", - сказал Танака.

"Спасибо, полковник", - сказал он.

"Где вы, маленькие ублюдки?" пробормотал Танака.

Ворота Сол затрепетали от света.

Бакари суетился, потому что был расстроен. Педиатр предупреждал Кита об этом перед началом путешествия. Время, проведенное в условиях пониженной гравитации, немного ослабит мышцы и кости Бакари. Не настолько, чтобы он не смог восстановиться, когда снова окажется в постоянной гравитации, но достаточно, чтобы во время более сильных ожогов во время путешествия ребенок оказался не в состоянии делать то, что делал раньше. Тормозной спуск в кольцевое пространство был отмечен во время их первой встречи как место, где дети возраста Бакари могут испытывать трудности. Тогда это не казалось слишком сложным.

Теперь это казалось обременительным.

"Ну же, медвежонок", - сказал Кит, улыбаясь маленькой мордочке, которая с яростью смотрела на него. "Все в порядке. Послушай, как мы поем, да? Послушай, как мы поем".

Шел третий час с тех пор, как Бакари проснулся после сна. Первые два заняла Рохи. Сейчас она была в магазине и покупала острое карри для братьев из "Конфетки с облома" в качестве извинения за крики и плач. Остальные пассажиры были достаточно любезны, чтобы не жаловаться, а также достаточно любезны, чтобы милостиво принять ее мирное подношение. После этого Рохи пообещал провести час в спортзале. Ни один из них не соблюдал график физических упражнений, и они заплатят за это, когда "Прейс" достигнет Ньивестада.

"Слушай", - пел Кит. "Маленький мальчик, слушай. Послушай, как поет твой усталый папа".

Он издал трель в задней части своего горла, что, как он помнил, делал его собственный отец, еще в древние дни до развода. Бакари начал, сосредоточившись на нем, словно у Кита выросла вторая голова.

"О. Тебе это нравится?" Кит ворковал, потом снова затрещал.

Маленький ротик развязался, и, словно чудо, явленное верующим, малыш засмеялся. Кит улыбнулся ему, и Бакари улыбнулся в ответ.

"Жжение почти закончилось", - пел Кит, импровизируя скольжение и пропуск мелодии. "Скоро мы пройдем через ворота".

Бакари перевернулся со спины на бок и вытянул вверх руку, как делал это с тех пор, как оказался в животе у Рохи. Скоро он уснет, и Кит почувствовал прилив предвкушения. Когда его сын уснет, он тоже задремлет. Боже, ему нужно было поспать.