Памятники средневековой латинской литературы X-XII веков

Ежели в гости блудница к тебе соберется явиться,
Прежде помешкает знатно, хоть звал ты ее многократно:
Краску кладет и белила, брови себе насурьмила,
Всю красоту наводит и важной походкой выходит.
В доме твоем появляясь, она говорит, задыхаясь,
Будто шла издалека и, ах, устала жестоко.
С виду даже робеет, хоть опыт немалый имеет!
Чтоб угодить подруге, ты кличешь, чтоб ловкие слуги
Всюду ковры стелили, порядок везде наводили,
Дом украшали цветами, чтоб сладкими пахло духами, —
Гостье будет приятно войти в твой дом ароматный.
Самые лучшие вещи в глаза красавице блещут;
Повар рвется на части — готовит отборные сласти.
Гостья твоя прихотлива, разборчива в пище на диво —
Тронет, откусит, пригубит, посмотрит, что любит, не любит.
Слуги вино из подвала пред ней наливают в бокалы —
Девка посмотрит, проглотит, поморщится, нос отворотит.
Спать с тобою ложится ни дать ни взять, как девица;
Только ты к ней подлезаешь, кричит: «Меня ты пронзаешь!»
Стонет, ломая руки, что этой не вынесет муки;
Так она жмется, что еле дорогу нащупаешь к цели;
А ведь она бы вместила в себя и ослиную силу!
Утром на улицу выйдет — боится, что кто-то увидит;
Чтобы ее не узнали, укроет лицо в покрывале.

Если ж ее не к себе ты приводишь, а в дом к ней заходишь, —

Дом этот жалок, грязен, убог и на вид безобразен;
И на столе негусто: один салат да капуста —
Вот и все угощенье. А если нужны умащенья, —
Купит бычьего сала из туши, какой ни попало,
Купит, потратясь немного, овечью ли, козью ли ногу,
Хлеб растолчет и размочит, черствевший с давешней ночи,
Крошек в сало добавит, вином эту тюрю приправит,
Или, вернее, отстоем, подобным винным помоям.
А чтоб торговец в лавке расчелся бы с ней без надбавки,
Оба при каждой покупке на палочке режут зарубки.
Так же она получает и то, чем гостей угощает:
Медную мелочь потратит, а на пять обедов ей хватит.
Ежели к двери убогой подходит шут босоногий,
Мим, игрок-оборванец, иль пьяница, худший из пьяниц,
Лишь бы, силою полон, могучими чреслами цвел он, —
Дверь перед ним нараспашку, а ты завидуй, бедняжка.
Ей забулдыга милее Пелопа, милее Пелея,
Он самому Диомеду над ней не уступит победу.
С ним она спорить не будет, а всякий стыд позабудет
И с головой непокрытой за ним побежит неумытой
В самое грязное стойло, чего бы ей это ни стоило —
Тут уж брезгливости нету, и малой довольна монетой,
Мчится, куда ни покличут, коль видит такую добычу.
Словно пчела, что за медом летит на любую колоду,
Так блудница бежит за мужланом, ей трижды желанным,
А получив, что хотела, любому отдаст свое тело.

ОРФЕЙ В ЗАГРОБНОМ МИРЕ