Папуля

– И особая благодарность тому, кто стоял у истоков, кто привил мне любовь к кино… – Он обвел жестом зал.

Джордж неловко заерзал. Ну вот, начинается…

– Уильям Делани, – сказал Бенджи. – Первый и единственный, сегодня он здесь, и – ура! – В свете прожекторов блеснула его улыбка. – В представлении не нуждается. Человек-легенда!

На них стали оборачиваться; Уильям поднял руку, благосклонно кивнул. Сверкнула вспышка на чьем-то телефоне. Джордж застыл с каменным лицом – не человек, а гора Рашмор. Все захлопали, захлопал и он.

– И напоследок самое главное, – продолжал Бенджи, – хочу поблагодарить своего отца. Он тоже человек-легенда. Джордж Фридман.

И вновь раздались аплодисменты, на сей раз пожиже. Джордж чувствовал, как по залу пробежал шепоток: а кто это? С двух сторон ему улыбались Уильям и Мара. Он улыбнулся в ответ. Все-таки славные они люди. На сцене его сын беззвучно прошептал «спасибо». Видит он Джорджа или просто угадал, где тот сидит? Джорджу, наверное, положено было подняться, сказать несколько слов? Может быть, где-нибудь в параллельном мире он встал, произнес речь о сыне? Во всяком случае, не здесь. Если и была возможность, он ее упустил. Бенджи не умолкал:

– И, пожалуйста, расскажите о нем, поделитесь! В фейсбуке, твиттере, где угодно. Везде и всюду. Пусть о нашем фильме узнает мир! – Он огляделся, лицо сияло в лучах прожекторов. – Ну… и надеюсь, вам понравится.

* * *

Фильм оказался куценький, меньше пятидесяти минут. Для короткометражки длинноват, на полнометражный не тянет, – ни то ни се, и мир о нем никогда не узнает – нигде больше его не покажут, только здесь, в кинотеатре на Двенадцатой улице, февральским вечером 2019-го. Одни права на музыку обошлись бы в миллионы – не фильм, а клип на битловские песни. А между песнями – интервью с друзьями Бенджи и, кажется, с молодыми преподавателями колледжа в Санта-Монике. Голоса заглушал шум автострады; кто-то сидел на лавочке в городском парке, щурясь в камеру. То и дело всплывало на экране широкое, румяное лицо сына – Джордж впервые видел его крупным планом. «Оксфордский словарь английского языка, – говорил нараспев Бенджи, – дает следующее определение любви: чувство глубокого расположения, искренней привязанности». И снова Бенджи во весь экран: безвольный подбородок, беззащитность во всем облике, на щеках царапины после бритья.

В детстве Бенджи бредил фильмами, которые Джордж ненавидел, – «мочилово», так их называл один продюсер. Эпизод первый: готовимся к мочилову. Эпизод второй: мочилово. Эпизод третий: мочи всех подряд! А что такое мочилово? Взрывы, погони на машинах, перестрелки, кровавое месиво. Джордж за такое не брался, брезговал – ни за что бы не стал снимать цунами или крушение поезда. Не следил за новшествами – все эти спецэффекты, компьютерная графика, – вот и отстал от жизни. Что ж, пожалуй, не хватило ему широты, восприимчивости к новому. И в конце концов, чем плохо мочилово – стандартными сюжетными ходами? Джорджу эти фильмы казались слишком уж схематичными, предсказуемыми. Любить их – дело нехитрое. Он как-то пытался втолковать это Бенджи – давно, тогда он еще верил, что просвещает сына, что Бенджи усвоит уроки и будет ему благодарен. Нет, не усвоил. И если на то пошло, вот за что Бенджи любит кино, вот почему столько раз пересматривал «Крепкий орешек». Разве не хочется верить, что и в жизни есть стройный сюжет, четкие законы, что годы не уходят впустую, как вода в песок? Темная ночь души, все потеряно – и вот победа, счастливый поворот, перелом к лучшему, воссоединение после разлуки, слезы. Триумф героя. Темный экран, титры.

* * *

Когда Джордж вышел из кинотеатра, вся улица была белая. Джордж поднял голову, и ему показалось, будто снежинки рвутся из темноты ему навстречу. Баннер успели убрать, в кинотеатре уже готовились к ночному сеансу – японский ужастик. Сзади подошел Уильям и сказал, натягивая перчатки:

– Ну что, будем отсюда выбираться?

Премьеру отмечали у кого-то в лофте, в десяти кварталах отсюда, но Уильям сумел отвертеться:

– Мне уже не по годам, пускай детишки веселятся. Но постой, я тебя подвезу.

У бордюра уже ждал черный автомобиль с включенным мотором. Вышел шофер Уильяма, распахнул заднюю дверь и застыл, глядя в землю.

В машине было тихо, тепло. Уильям сидел, скрестив на груди руки, откинув голову, глаза были закрыты.

– Отличный вечер, – сказал он. – Бенджи славный парень.

– Да, – кивнул Джордж.

Фильм они не обсуждали. Джордж понимал, что Уильям молчит из сострадания.

– Ты молодчина, – сказал Уильям, открыв глаза. И похлопал Джорджа по плечу.

В чем именно молодчина? – мог бы спросить Джордж, но в ответ лишь кивнул, посмотрел в окно. Он устал, оба устали. Ехать недалеко.

* * *