Папуля

Перед обедом Генри пил рыбий жир в капсулах-звездочках. Кайле тоже они нравились – одна ему, две ей. Они были в сахарной оболочке, но думать полагалось не об этом, а о том, как рыбий жир питает мозг, делает тебя умнее. Кайла готовила на гриле бутерброды из черного хлеба с сыром, нарезала тонкими ломтиками яблоки. Обедали на свежем воздухе, расстелив на траве бумажные полотенца. После еды молча загорали, Генри в плавках, Кайла – в подчеркнуто строгом закрытом купальнике.

Раф однажды ласкал ее пальцем, оттянув ластовицу этого самого купальника. Когда же это было, во второй раз или в третий? Есть люди, которые записывают все эти мелочи в дневник. У нее таких подробностей наберется масса. Раф любит спать, закинув руку за голову. На спине у него шрамы от юношеских угрей, но ей он наплел, будто сорвался со скалы. Странно, что эти мелочи важны другим людям, посторонним, не знакомым с ним. Если набрать в поиске его имя, отыщется все: и его рост, и юношеские фотографии, и на что у него аллергия. Кайла вела себя так, будто ничего этого не видела. Это всегда оставалось фоном их жизни: притворное неведение.

Скорее всего, это было в третий раз, с купальником. Простыни на кровати в домике у бассейна пахли кремом от загара. Раф ласкал ее под простыней, закрыв глаза. Кайла вглядывалась в его красивое, с мягкими чертами лицо – так странно было к нему прикасаться, будто он не человек, а живое воспоминание.

– Как ты начал играть? – спросила она. Голос у нее был глухой, дремотный, оба еще не до конца проснулись.

– Я был, вообще-то, еще мальчишкой, школьником, – ответил Раф. К ним приезжал актер, по программе «Искусство в школе», и выступал перед классом. – И учти, – добавил он, – дело было в январе, в Айове. – Тогда она еще не читала статей – Раф говорил запинаясь, и она решила, что это какая-нибудь тайна, драгоценное воспоминание, с трудом извлеченное на свет.

Оказывается, заезжий актер открыл в классе все окна – видно, для пущего эффекта, – пусть гуляет ледяной ветер, а он будет расхаживать у доски, читать «Гамлета».

– Я был потрясен, – сказал Раф. – Ей-богу.

– Какая прелесть. – Кайла представила Рафа-ребенка, растроганного взрослой пьесой.

Однажды за ужином у него что-то застряло в зубах, зрелище было неприятное, но в то же время будило желание, и Кайла сидела как на иголках, пока Джессика наконец не вытащила. Вот в чем загадка: любовь к нему уживалась в Кайле со злостью – наверное, она понимала, что умом он не блещет, в этом все и дело.

Историю о «Гамлете» она читала потом, почти слово в слово, во многих интервью.

* * *

Раф улетел почти на месяц на съемки за океан – разница во времени восемь часов, – и в зимние каникулы Джессика с Генри полетели к нему, взяли и Кайлу, удвоив ей ставку. Ее поселили в отдельном номере гостиницы рядом со съемочной площадкой. За окнами белоснежного отеля разъезжали по немощеным улицам бензовозы.

Когда они прилетели, Раф на нее едва взглянул. Но ведь так и должно быть, уверяла она себя. То Джессика рядом, то помощник с рацией подойдет, «пригласить» Рафа на площадку. От Рафа ничего напрямую не требовали, его только «приглашали». На ужине для съемочной группы он зажал ее в боковом коридорчике ресторана и больно щипал за соски, дыша на нее местным пивом с колой и полынью. Она тогда смеялась, но официанты, похоже, заметили, заметил и один из продюсеров, судя по его ухмылке. Наедине им удалось побыть только раз. Джессика послала Кайлу в их номер за солнцезащитным кремом для Генри. Кайла открыла дверь магнитной картой Джессики – а там Раф, сидит, задернув шторы, смотрит бокс.

– Привет! – Кайла наклонилась его поцеловать, а он растерялся, поцеловал ее в ответ, не разжимая губ. И покраснел – или ей показалось? Это было странно. И все-таки секс в тот раз у них был – наспех, он задрал ей платье, и даже покрывало на кровати почти не помялось. Кайла вышла в уборную подтереться, аккуратно спустила бумагу – тогда она еще была осторожна. Крем от загара стоял на полке. Она вернулась в спальню с тюбиком в руке, а Раф сидел, уставившись в экран, – взгляд пустой, постель аккуратно заправлена, и ничто не напоминает о том, что здесь произошло.

* * *

У Кайлы был выходной – Джессика и Генри уехали на весь день в соседний горный городок. Кайла вздремнула в прохладе номера, под москитной сеткой, словно за дымовой завесой. В первые дни она чувствовала себя отлично, а потом началась запоздалая реакция на прививки, сделанные перед отъездом, – туман в глазах, грезы наяву. Кайла не расставалась с бутылкой воды, но моча по-прежнему была бурой, мутной, с серным душком.

Проснулась она квелая, в жару, обгоревшая на солнце кожа пульсировала. Врач съемочной группы велел пить побольше воды и следить, нет ли помутнения сознания. А то, что ей в номере привиделся кролик Багз Банни в лучах света, – это тоже помутнение сознания?

Ты красивая девочка, сказал он ей.