Папуля

И они любили друг друга, Хедди и Отто, – уютно жили бок о бок, принимая друг друга как данность, без всяких там «нравится – не нравится». Питер диву давался, до чего они сентиментальны. По вечерам они смотрели иногда фильмы, любимые с детства, – раскрашенное кино пятидесятых-шестидесятых про сирот, понимавших язык зверей, про семью музыкантов, что жила в подводной лодке. Фильмы были до смешного наивные, на Питера они наводили сон, а Отто с Хедди их любили без оговорок. У Отто во время сеансов странно смягчалось лицо, Хедди сидела на диване между Отто и Питером, высунув из-под одеяла ноги в носках. Иногда Питер слышал обрывки их разговоров – они подолгу беседовали чужими, слишком взрослыми голосами и умолкали, когда Питер входил в комнату. К его удивлению, ни Хедди, ни Отто не стеснялись наготы, Отто топал по коридору в душ в чем мать родила.

С Питером Отто говорил исключительно о хозяйстве: сколько тонн миндаля собрали с акра, какие внести удобрения через несколько недель, после сбора урожая, – рыбную эмульсию, компост. Когда навстречу им попадались рабочие в синих дождевиках – на деревьях, на стремянках, возле пузатых оранжевых бочек с водой, – Отто сигналил так громко, что они вздрагивали. Один поднял руку в молчаливом приветствии. Другие, сложив козырьком ладони, провожали глазами грузовик.

Большинство были сборщики-сезонники, кочевавшие с фермы на ферму, да еще студенты из престижных колледжей подрабатывали на каникулах. Студенты работали за еду и крышу над головой, и Отто от души смеялся. «Специалисты! – гоготал он. – Шлют мне свои долбаные эссе! Можно подумать, я им дам от ворот поворот!»

Новый сборщик, которого Отто нанял, был не из таких, Отто даже не предлагал ему работать за еду. Он уже несколько раз просил прибавку, а на конвертах аккуратно писал, сколько часов отработал. Питер знал, что Отто и его жене разрешает работать. А кто присматривает в это время за их сынишкой, никому дела не было – кроме Питера, но Питер лишних вопросов не задавал.

* * *

Ближе к полудню Отто остановился в дубовой рощице. Распахнули двери кабины, Питер зажал между колен пакет с перекусом: бутерброд, что сделала ему с вечера Хедди, твердокаменная груша. Отто достал пакет копченого мяса, ломоть белого хлеба.

– Парень из Бостона спрашивает, можно ли ему за работой фотографировать, – сказал Отто, положив на хлеб шмат мяса. – А я ему: «Зачем?» – Отто дожевал, причмокнул. – Говорит, для сайта. – Он сделал большие глаза.

– И нам нужен сайт, – заметил Питер. – Неплохо было бы.

На самом деле это Хедди придумала. И в блокнот записала. Блокнот свой Хедди не прятала, но Питер понимал, что он не для чужих глаз. Хедди его завела для самовоспитания. Записывала туда бизнес-идеи для фермы. Перечисляла по пунктам, что она ела, подсчитывала калории. Отмечала, по каким дням должна отбеливать зубы, устраивать в саду пробежки; придумывала имена будущему ребенку. Записывала первые строчки глупых слащавых песен – про безликих героев, про карманы, полные дождя; Питер не понимал, что она в них находит. Одну страницу она вдоль и поперек исписала его именем: Питер, Питер, Питер. Имя, повторенное столько раз, зажило отдельной жизнью.

– Сайт, – сказал Отто, набив рот мясом. – Ферма Фримена в Сети! Запряги кого-нибудь из студентов, пускай сварганят. С фотографиями. Яблочки – так бы и вдул!

И загоготал над своей шуткой. В дальней роще Питер увидел рабочих, те тоже расположились на перекус. Дождь уже перестал, и из мокрых дождевиков они соорудили навес от солнца.

* * *

Остаток дня Отто и Питер провели в конторе. Отто поручил Питеру отвечать на звонки – «у тебя голос приятней». Когда Питер поговорил с кооперативом в Бивертоне, Отто взмахнул обгрызенной ручкой.

– Съезди разузнай, кто мог бы нам смастерить сайт, – велел он. – Хочу всякие навороты – огоньки, видео и прочее. – Он помолчал. – И для фотографии нашей пусть место останется. Пусть люди знают, с кем дело имеют.

– Согласен.

– Так надежней, – сказал Отто. – Правда ведь? Пусть видят наши лица.

* * *

Хедди уехала в колледж на машине Питера, и к фургонам рабочих он отправился на пикапе Отто; заднее сиденье было забито коробками с яйцами, только что из-под кур. Сборщики жили в пяти обшитых алюминием фургонах – на крышах провода и антенны-тарелки, во дворе велосипеды, сломанный мопед. Машины студентов Питер узнавал по наклейкам – у этих ребят даже автомобили и те кричат об их взглядах. Месяц-другой назад Отто разрешил студентам залить бетоном площадку у дороги; теперь там появились и кирпичный гриль, и баскетбольное кольцо, и даже грядка, выжженная, заросшая сорняками.