Папуля

Ана во время их первой встречи отозвалась о доме хорошо: «Площадь – самое то. Просторный, но не подавляет своими размерами». Она шла впереди Ричарда, открывала двери, заглядывала во все комнаты, включала свет, поворачивала краны; шорты на ней сидели идеально, подчеркивая стройность ног.

Вторая встреча: Ана перед ним на коленях, Ричард слегка придерживает ей затылок. Они были на воздухе, на задней веранде, Ричард пытался усидеть на скользком пластмассовом шезлонге, лихорадочно думая, не подсматривает ли кто. Потом он поблагодарил, а Ана украдкой сплюнула в траву.

– Ей-богу, – сказал Ричард, – было классно!

Ана криво улыбнулась. Еще стояло лето, позади них зеленой стеной высились деревья. Вот что дают связи с замужними – доступ к скрытым запасам времени. Небольшое усилие, и в твоем распоряжении целые сокровищницы. Ричард глянул на часы: всего-то одиннадцать, самое начало дня.

В городе Ана приходила к нему, когда выкраивала время, бросала у двери спортивную сумку, ни разу в нее не заглянула. Муж ее, Джонатан, импортировал оливковое масло и еще какой-то провиант, что принято хранить в темном прохладном погребе. В разговорах с Ричардом Ана часто о нем вспоминала – ну и что тут такого? Ричард рад был, что она тщетно взывает к своей обычной жизни, – сам-то он не нуждался в напоминании о неизбежном конце, о том, что связь их была обречена с первой минуты, но ей это напоминание, похоже, требовалось. В те выходные он чувствовал неловкость – и из-за продуктов, что она привезла, будто старалась свить у него гнездо, и от вопросов о сыне, и от ее разговоров про здоровье сестры, от ее уверенности, что Ричард внимательно слушает. И от того, как она застелила матрас простынями, тоже привезенными из дома, – радостно, будто перед первой брачной ночью.

Через день они вернутся в город, возвратится из командировки Джонатан, а там и покупатель для дома найдется, и все будет хорошо; что ни делается, все к лучшему – вспомнилась ему фраза, хипповский вздор, что бубнила Пэм.

* * *

За окном уже смеркалось, небо затягивалось чернотой. Ана капнула антибиотик в один глаз, в другой, зажмурилась.

– Минута, – произнесла она, не открывая глаз. – Скажи, когда пройдет минута.

Ричард убирал посуду.

– Минута, – сказал он чуть погодя, хоть и забыл засечь время, и Ана открыла глаза. – Ну как, лучше? – спросил он.

– Да, намного. – Ана девочка умная, уловила перемену в его настроении и стала сдержанно-веселой, чуть отстраненной, не искала внимания.

Упершись босыми ногами в диванные подушки, она открыла ноутбук – на экране вспыхнула заставка черно-белого фильма, который Ричарду совсем не хотелось смотреть.

– Вон ту стену, – она кивнула, – можно снести, а вот здесь поставить обеденный стол.

– Можно, – согласился Ричард.

– Это Роуэн? – Она указала на фото в рамке: новорожденный на руках у Пэм.

– Да.

Ана встала, пригляделась.

– А она красивая.

Ричард хотел сказать ей, что не стоит перечислять достоинства Пэм, выяснять, любит ли он ее до сих пор, – от былой любви не осталось и следа. Вот уже шестнадцать лет, как они в разводе. Живет Пэм в Санта-Барбаре, успела снова выйти замуж и опять развестись и стала для него лишь голосом в телефоне, что сообщает новости или обсуждает с ним деловые вопросы.

– Ему не жаль, что ты дом продаешь? – спросила Ана.

Ричард не сразу понял.

– Кому не жаль – Роуэну?

– Ему, наверное, нравилось здесь. Летом, в каникулы.

Ричард вытер ладони о брюки, кухонных полотенец в доме не было.

– Мы и приезжали-то сюда всего несколько раз. Роуэну, по-моему, больше по душе город. Думаю, ему все равно.

Пэм и Ричард развелись, когда Роуэну было два года. Пэм переехала на Западное побережье, и с тех пор Ричард забирал Роуэна только летом, да и то всего на несколько недель, когда тот не был в лагере. Но вместе им хорошо жилось. Вполне хорошо – Роуэн приезжал к нему маленьким темноглазым незнакомцем, с пакетиком витаминов и подробной инструкцией от Пэм, когда и как их принимать. Скрытный, с твердо укорененными привычками; в одно лето он не расставался с кожаным бумажником – должно быть, подарком очередного ухажера Пэм.

* * *

Ричард заснул посреди фильма – захрапел, свесив голову на грудь. Ана засмеялась с легкой обидой.

– Ты храпишь. Не знала, что ты храпишь.

– Не кончилось еще?

Лица у актеров на экране были безвольные; Ричард не понимал, что там происходит.

– И половины не прошло, – ответила Ана. – Перемотать?

Ричард покачал головой, борясь со сном. Фильм кончился под фанфары, на экране засияли пухлые буквы: «КОНЕЦ». Ана захлопнула ноутбук, оборвав завывания труб.

– На боковую? – спросил Ричард.

Ана пожала плечами:

– Мне пока не хочется.

Видно было, что ее тянет поговорить, вызвать его на расспросы, высказать, чем она недовольна.

– Мне надо поспать, – сказал Ричард.

Ана закатила глаза.

– Ладно. – И, даже не взглянув на него, вытянула стройные ноги; молодость – главный ее козырь.

* * *