Парус

Однажды миг настал, и я дивился мигу.
Стихи твои случайно прочитал,
И отложил задумчиво стихотворений книгу.
Как ты сумел, и что ты написал?

Мне стало стыдно за одно притворство,
Которым крашу я свой заскорузлый стих.
В тебе великого увидев стихотворца,
К твоим строкам я с жаждою приник.

И понял я, и я себе признался:
Не тот поэт, кто рифмы сочинил,
А тот, кто пережил, и в слове жить остался,
И будущему вновь себя открыл.

«Люби себя за то, что ты такой…»

Люби себя за то, что ты такой.
Есть в этом необычное блаженство.
Пусть гением увенчан ум не твой,
Но жизнь тебе дана для совершенства.

Люби себя, как любят тех, кто свят,
Кто под укором совести порочен,
Но превратил ее угрюмый взгляд
В огне стыда в сияющие очи.

Уже ребенком чувствовать ты мог
И сердцем понимать любовь земную,
Но в жизни ты узнал, как любит Бог,
Так принимай же истину простую.

От ласки матери и строгости отца,
От слов учителя и дела исполненья,
Твой дух под мощью божьего резца
Обрел черты небесного творенья.

«Мир кем-то разделен напополам…»

Мир кем-то разделен напополам:
В нем красота на правой половине,
На левой половине – сор и хлам,
И жизнь проходит путь по середине.

Гармонии тончайшие черты
На оттиске божественной печати
Являются ко мне из пустоты
И силою скрепляют мира части.

Но в зеркале на левой стороне
По целому идут легко и скоро,
Деля его в обломки грубо мне,
Коварных трещин колкие узоры.

И я – магнит, держу две половины,
То хаосом безумным взятый в плен,
То погруженный в дивные картины,
Как постоянный компас перемен.

«Возьму от созвездия…»

Возьму от созвездия
Вспышки надежд,
Возьму от соцветия
Радужный цвет.

Возьму в небесах
Нежность чистой лазури,
Возьму на морях
Грубость яростной бури.

Пролью на палитру
Лучистую смесь,
Созвездия искру,
Цвет радуги весь.

Гнев темный воды,
Поднебесья покой,
И красок следы
Вспыхнут яркой рекой.

Возьму из мольберта
Я тонкую кисть,
И каплею цвета
Пробудится жизнь.

Лучами надежд
Молчаливых созвездий,
Цветочных одежд
Ароматных соцветий.

На ясной черте
После яростных бурь,
На белом холсте
Отразится лазурь.

«Жизнь казалась близка…»

Жизнь казалась близка.
Привлекала веселым течением,
Приходила легка
С ветерком дуновения.

Но за шелком нарядов
Леденело чудовищем тело.
Обожая усладу,
Поглотить все хотело.

Я смотрел на нее.
Понимал – эта дама опасна:
Сверху розами льнет,
Снизу – гнилью ужасной.

Но и я весь таков:
Ненавижу изнанку свою,
Своей жизни покров
Неживому носить отдаю.

«Я покидаю отчий дом…»