Паштет из соловьиных язычков

— Да так, — пожал плечами Марк-младший, обхватывая пальцами рук древко. — Думал кое о чем. Все. Готов?

— Да! — вскричал в ответ Публий, снова закрывая глаза.

Марк молча размахнулся и вогнал лезвие секиры в голову Публия. Брат рухнул на землю, и рукоятка секиры, плотно вогнанной в череп, задрожала. Марк выдернул секиру из черепа Публия и решил не оттягивать свое отправление по тому же маршруту.

Примерившись несколько раз в различных вариантах, он понял, что секира — очень неудобный для самоубийства инструмент. Ее, например, невозможно использовать как меч, если хочешь упасть на него или им заколоться. При падении на секиру лезвие ее должно быть перпендикулярно опускаемой на нее плоскости (в частности — лицу), иначе под воздействием тяжести секира повернется набок и просто срежет слой кожи. Ну, может быть, прихватит еще нос и одно из ушей, что выйдет не смертельной, но крайне болезненной акцией.

Если же попытаться поднять ее спереди лезвием в лоб, может возникнуть тот же эффект. То есть лезвие в движении немного отклонится от перпендикулярной траектории. А если просто перерезать себе вены? Марк, подумав немного, пришел к выводу, что не является поклонником такой медленной и заунывной смерти.

Походив немного вдоль кромки обрыва, он усмехнулся и бросил секиру на площадку. Подойдя к краю пропасти, он расставил руки в стороны и наполнился торжеством. Никогда ему еще не предстояло падать камнем вниз без парашюта. Вот это приключение!

Отталкиваясь ногами от площадки, Марк-младший вдруг поймал одну шальную мысль, промелькнувшую у него в голове. И звучала она следующим образом: «Неужели отец такой дурак, что за две тысячи лет не догадался прыгнуть с горы?» Ответа никакого не требовалось, потому что Красс-старший никогда дураком не был и об этом до сих пор знает весь мир!

Догадавшись в последнее мгновение, что совершает ошибку, Марк-младший попытался задержаться на каменной кромке горы, но тело его уже невозвратимо пошло вперед и спустя секунду ноги последовали за ним.

Несясь вниз с нарастающей скоростью, Марк не испытывал никакого наслаждения от полета, так как уже понял, что погибнуть такой смертью ему не удастся. Почему? Он не знал, но интуитивно предполагал. И оказался прав.

Осознав, что погорячился, Марк просто расслабился. А зачем, спрашивается, нервничать? Ну, подумаешь, летишь ты с горы без парашюта. И что? Разобьешься? Как бы не так! Марк, расправив руки в стороны, уподобился соколу, пикирующему вниз для захвата какой-либо цели, ассоциируемой с добычей.

Сначала полет был сказочным. Марк, щурясь от наплыва ветра, заставлявшего глаза источать слезы, смотрел вниз и с замирающим сердцем видел ежесекундно приближавшуюся к нему поверхность пустыни. Он даже начал различать некоторые детали ландшафта, который, кстати, ничем особым не отличался от того места, с которого он спрыгнул.

Внизу среди бежевых куч песка желтели какие-то обломки скал и наблюдались даже некоторые подобия оврагов. Каким бы стремительным ни был полет, Марку все равно было видно все, что приближалось к нему с бешеной скоростью.

Уже на подлете к песчаному подножью горы он увидел как крайне упитанный суслик, облизывавший потресканную глиняную миску, вдруг что-то свистнул на незнакомом любому человеку языке, и попытался быстренько убежать вдаль, спасаясь от смертельно опасного предмета, приближающегося к нему сверху.

«Ну и дурак, — подумал Марк-младший. — Можно было не дергаться».

Не долетев до земли метров пять, Марк вдруг ощутил резкую тяжесть во всем теле. Воздух вокруг него застыл на секунду, а потом опять стал обычным. Вот только теперь Марк не летел, а висел, не двигаясь.

Взглянув вниз, он увидел как суслик, остановившись, посмотрел вверх, обнаружил распятое в небе недвижимое тело Марка и побежал обратно к своей миске, как будто ничего не случилось.

— Животное! — не удержался от возгласа Марк.

Суслик, замерев на мгновение, постоял и продолжил свой путь. Видимо, звуки, долетавшие сверху, были для него привычными и никогда не оборачивались какими-либо нежелательными последствиями. Грызун залез в миску всеми четырьмя лапами и снова принялся облизывать ее стенки, лоснившиеся жиром.

— Да уж, — произнес Марк негромко, чтобы не пугать лишний раз суслика. — Интересно, кто ему сюда жратву таскает?

Внезапно суслик стал уменьшаться в размерах и Марк понял, что началось движение вверх. Скорость все увеличивалась и наконец, замедлившись перед самой площадкой на вершине горы, Марк вывалился на каменистую поверхность.

Он встал, отряхнул колени и огляделся. Ничего не изменилось. Вот только тела Публия уже не было на площадке, а вдалеке над горой маячил всего лишь один птиц, державший в руках какую-то палку, сверкавшую металлом в последних лучах солнца, скрывшегося за горизонт. Получалось — пока Марк баловался полетом, у него подло украли секиру.

— Верни оружие, сволочь! — крикнул он в воздух.

Птиц даже не обернулся.

— Ну гады, ну мерзавцы! — воскликнул Марк и рванулся к пещере. — Все равно вы меня живым тут не увидите!