Печать мастера

Седьмая декада с момента начала “зачистки”

После пятого все уровни слились в голове Косты в один — сплошной подземный лабиринт, испещренный ходами в скальной породе, явно созданными искусственно — следы странных механизмов или плетений на стенах наметанный глаз художника видел отчетливо.

Но кто строил катакомбы? Зачем? И почему они вдруг ушли?

Планировка уровней казалась странной — большие залы — иногда в десять ростов Косты вышиной, перемежались с узкими переходами-перешейками, особенную опасность в которых создавали мелкие ниши, вырубленные в породе, часто заросшие на входе сталактитами и мхом.

Артефакты — берегли, и хотя каждый клан выделил на отряд либо двух магов, либо связку заряженных под завязку колец — их не хватало. Светили смесью масла, мха, горного подземного порошка, стертого в крупку, начиняли плотные палочки и зажигали. Света было мало — даже свежие литеры «V» на стенах, наполненные силой, иногда давали больше света.

На семнадцатом сир как обычно использовал Глас, а затем чертил литеры штрихами плетений прямо поверх старых — двойных “VV”, последний раз так глубоко спускался именно заклинатель рода Блау — пояснил ему наставник Хо. Формации, которые опечатывали входы и выходы с уровня — запирая пространство под будущим городом в неправильное кольцо давно истаяли, и нужно было привязывать плетениями новые. И если литеры сир ставил сам, то формации — направлял, и сдвоенными — строенными силами клановых магов — линии напитывали силой.

В тот день они закончили семнадцатый и собирались подниматься наверх. Их ждали честные дни отдыха. Треть отряда, вместе с Наставником Хо и сиром запирали последний вход на уровень — все устали, и плетения никак не хотели ложиться, как надо. А они ждали у самого выхода, чтобы подняться наверх по наклонным витым коридорам.

— Плетения придется перепроверять на праздник урожая…

— Как обычно…

— Но там будет проще, а платят также…Слышал, клан Хей пробивает глубже третью шахту — им тоже нужен отряд…

— Те не возьмут, им хватит своих и сира…

Коста перетряхивал тубус — положил? Не положил? Положил? Одного свитка не хватало, и пары угольных стержней. Он мог забыть это только на предыдущей стоянке уровня.

Возвращаться одному не хотелось, но все просто отсалютовали в ответ, хотя сир приказывал перемещаться только в тройках.

— Уровень чист, как свежевыпавший снег, малец, никто не схватит за зад… ты же картограф, не заблудишься…

Коста упрямо боднул башкой и молча, под веселый хохот взял одну из светящихся палочек.

Одно из первых правил катакомб, которые он усвоил накрепко — всегда следить за знаками. Литеры “V” светились на стенах холодным серебром плетений с редкими вспышками тьмы. Тридцать шагов, свернуть в боковой коридор, ещё пятнадцать прямо, сорок направо и двадцать налево. Предыдущую нишу-стоянку Коста нашел через пять мгновений, сверяясь с картой. Обшарил и выдохнул — трубочка с куском карты просто закатилась за камень, иначе пришлось тратить время и проходить все повороты ещё раз.

Коста возвращался обратно, когда знакомое до мурашек чувство заставило его замереть. В катакомбах не так много звуков — мерные капли воды, шорох шагов, эхо разговоров вдали, и… шелест.

И…цокот. И скрежет, когда чем-то острым задевают по камням.

Твари! Но они же прошли уровень, заперли и закрыли! И сир Блау на другом конце, совсем на другом конце уровня!

Коста сглотнул и… побежал. Поворот, второй, сорок шагов, пятнадцать, десять и… сфера силы перегораживала уровень прямо посередине коридора!

Они активировали формацию! Но он же тут, а они — там, а твари тут!

…мерный неторопливый цокот когтей по полу раздался где-то во тьме коридора… палочку света он выронил ещё на первом повороте..

Сердце Косты билось прямо в горле, часто-часто, как птичка. Он замер, не дыша, в полной темноте ощущая только влажность ледяной стены под пальцами. И весь превратился в слух…цокот то отдалялся, то приближался…

“Соберись! Контроль!” — голос наставника эхом звучал в голове.

Созерцание. Мать вашу Великий. Созерцание.

Не дыши, не излучай, не думай. Не будь. Коста запустил пальцы в мох, стараясь впечататься в стену.

Не быть. Не быть. Я мох, я камень, я гора, я сталактит…

…ему показалось, что цокот приближается…

И что-то внутри Косты взбунтовалось… та часть, которая заставляла его делать совершенно неправильные поступки и хотеть неправильных вещей, та часть, после прихода которой его его глаза краснели от крови… та часть, за которую его постоянно стыдил Наставник Хо.

Ему хотелось оскалить зубы и зарычать в темноту, тихо поскуливая от страха на одной протяжной ноте.

“Соберись, щенок! Контроль!” — раздраженный голос наставника Хо звучал в голове.