Пеле. Я изменил мир и футбол

В начале 1969 года, когда до нашего отъезда в Мексику оставалось чуть более года, наши директора удивили нас, назначив нового тренера – Жоао Салданья. Салданья – этот ураган в человеческом обличье, харизматичный, красноречивый, всегда уверенный в себе – был известным журналистом и одним из самых громких критиков нашего хаотичного, чрезмерно самонадеянного стиля игры в 1966 году. Если предыдущие тренеры боялись кого-то обидеть, выделяя того или иного игрока и занимаясь с ним больше, чем с другими, то Салданья сразу же заявил, что собирается отобрать костяк команды и работать с ним.

«Моя команда состоит из готовых на все одиннадцати хищников, – заявил Салданья своим бывшим коллегам-журналистам. – Они будут держаться меня до конца. Это либо слава, либо провал!»

Так мы стали известны как «Хищники Салданьи». И поначалу это казалось вполне приличным сочетанием. Вместо того чтобы набрать сборную из звезд бразильского футбола, Салданьи решил укрепить единство команды, сколотив ядро из игроков, пришедших из нескольких клубных команд. Отобрав, таким образом, сложившиеся группы хорошо друг друга знавших и притертых друг к другу игроков, он надеялся разрешить проблемы взаимодействия, с которыми мы сталкивались в прошлом. В итоге сборная в основном состояла из игроков «Сантоса» и «Ботафоги», двух лучших клубных команд того времени. В 1969 году мы выиграли почти все матчи, разгромив всю шестерку наших соперников в квалификационном раунде, добившись, таким образом, того, чего никогда не случалось ранее.

К сожалению, у Салданьи имелась и темная сторона. То, что поначалу казалось уверенностью в себе, на деле обернулось опасным, непредсказуемым высокомерием. Он был очень неустойчивым, и каждому было известно, как он любил выпить. В «Нью-Йорк таймс» разместили его развернутую характеристику, в которой он был назван «откровенным, вспыльчивым, агрессивным и донкихотствующим». У него выработалась привычка осыпать ругательствами любого журналиста и даже болельщика на трибунах, если те осмеливались ставить под вопрос его тренерскую работу. Печально известен один инцидент, когда Салданья был настолько взбешен критическими замечаниями тренера клубной команды в Рио, что, по свидетельствам очевидцев, погнался за ним с пистолетом. Чудо, что в результате никто не пострадал.

Все эти «особенности» начали сказываться на нашей игре. В конце года мы проиграли товарищеский матч «Атлетико Минейро» – клубной команде, в которой в 1942 году пробовался Дондиньо, – со счетом 1:2. Играя в Южной Бразилии, мы проиграли матч Аргентине в Порту-Алегри уже со счетом 0:2. Тем временем Салданья отправился в Мексику и Европу, чтобы прощупать наших будущих соперников. После своего возвращения он начал наугад исключать некоторых футболистов из команды и приглашать в нее других, тем самым разбивая ядро, которое, несмотря ни на что, продолжало довольно прилично играть.

На этот раз я решил не повторять своих ошибок, сделанных в 1966 году, я не собирался и далее оставаться молчаливой суперзвездой. Я усвоил урок и решил высказаться открыто. Сначала я попробовал поговорить с Салданья, но не смог даже уговорить его сесть со мной. Поэтому я с определенной неохотой обратился к прессе. «Не слишком ли рано вносить столько изменений в команду? – спрашивал я. – Не думаю, что сейчас лучшее время для набора новых игроков».

Полагаю, мне повезло, что Салданья не бросился с пистолетом и за мной. Но он точно был близок к этому! Салданья начал говорить журналистам, что пришло время дать шанс «новому поколению» бразильских футболистов. Перед матчем с Аргентиной он вывел меня из стартового состава, как он выразился, по дисциплинарным соображениям. Когда подошло время другого матча, с Чили, Салданья сообщил, что вообще подумывает о моем исключении из команды, аргументируя свое решение тем, что мое плохое зрение – близорукость – якобы мешает моей игре в ночное время. Обвинение в близорукости в общем-то было довольно смешным. То, что я близорук, – правда, близорукость была у меня всегда, и ее диагностировали врачи в «Сантосе», еще когда я в пятнадцатилетнем возрасте впервые приехал в клуб. Но этот недостаток никогда не сказывался на моей игре – на самом деле он мне даже помогал. На протяжении многих лет в попытке объяснить секрет моего успеха выдвигались разные теории, и одним из наиболее интересных предположений, сделанных некоторыми журналистами, было то, что у меня чрезвычайно развито периферийное зрение, позволяющее охватывать взглядом более широкую полосу футбольного поля, чем это могли сделать большинство других игроков. Понятия не имею, так ли это на самом деле, но главное здесь в том, что мое зрение, разумеется, никакой проблемы не представляло.

Все понимали, к чему клонит Салданья. Его поведение стало неустойчивым. Перед игрой с Чили руководство нашей команды уволило Салданья. Я был включен в стартовый состав и забил в этом матче два из наших пяти голов.