Пенрик и Дездемона. Книга 1

Инглис, кинув взгляд через плечо на свою лисью коллегу, вопросительно посмотрел на юную ронжу.

– Мне интересно, – произнесла она в пространство между мужчинами, словно женщина, делящая пирог поровну, – кто появился раньше, чародеи или шаманы?

– Очевидно, чародеи, – ответил Пенрик.

Губы Инглиса дрогнули, но он промолчал.

– Откуда ты знаешь? – крикнула сзади Люнет. – Шаманским традициями древних лесных кланов сотни, если не тысячи лет, они уходят корнями в туман времен. Едва ли чародейские традиции столь стары.

– Несколько тысяч лет кажутся тебе долгим временем? – спросил Пенрик. – Полагаю, это мгновение в глазах богов.

– Значит, никто не знает, как было на самом деле? – настаивала Тала.

– Я делаю выводы не на основании исторических записей, имеющихся или отсутствующих. Я делаю их на основании логики, – ответил Пенрик.

Освил занял место Талы рядом с Люнет; шаманка оглядела старшего ловца с новым интересом.

– Логики, Просвещенный? – насмешливо спросил он. – Я думал, это задача моего Ордена.

– Возможно, это его задача, но не привилегия. Сам посуди. Шаманы могут создавать других шаманов посредством медленного взращивания Великих зверей – но кто создал первого шамана? Или первого духовного воина, если на то пошло, поскольку более простое творение наверняка появилось раньше, а более сложное – позже, методом проб и ошибок. – Пенрик задумался. Погодите, а может, и нет? Все это подразумевало неприятную цикличность. – Период ошибок наверняка был досадным для тех, кто в нем участвовал. В любом случае, боги – и дары богов – определенно появились раньше людей. – Последняя фраза вышла весьма туманной. Но сейчас было не время для более серьезных дискуссий о происхождении богов, со всеми их тонкостями. И пылом. Он продолжил: – Поскольку чародеи появились благодаря, в некотором роде, дару демона от Бастарда, они должны были быть первыми.

– Самые древние лесные легенды утверждают, что первый шаман получил благословение от Сына Осени, – произнес Инглис. – Без участия чародея. Шаманские практики, которые могут воспроизвести чародеи, а я должен признать, что такие есть…

Уж признай, подумал Пен, вспомнив своего Великого дождевого червя если не с гордостью, то с определенным удовлетворением.

– …они могли с тем же успехом узнать у шаманов. – Как это сделал ты, говорил блеск его глаз.

– И говорят, что Бастард был последним из богов, – вставил Освил, хотя Пенрик не понимал, в чем его интерес в споре.

Тала нахмурилась.

– Все это начинает напоминать свидетельства, основанные на слухах, – сказала она, чем вызвала у Освила звук, напоминавший приглушенный смешок. Ученица не обернулась к наставнику.

– Добро пожаловать в изучение истории, – добродушно откликнулся Пенрик.

– А теологии?

Все трое умолкли.

– Возможно… не в такой степени, – наконец ответил Пенрик. Хотя причина крылась не в семинарских занятиях. И не в слухах. – Но, разумеется, люди могут трактовать теологию неправильно.

– Люди могут трактовать неправильно почти все что угодно, – вздохнул Освил. – И теология – не исключение.

– М-м, – согласился Пенрик.

За следующим поворотом дорога сузилась, и всадники вытянулись в ряд. Раннее летнее солнце неторопливо взбиралось по синему небу, но длинные тени по-прежнему лежали на полях, и ноги лошадей напоминали режущие ножницы. На близлежащих фермах коровы после дойки брели на пастбища, бренча колокольчиками; над хлевами, амбарами и курятниками разносилось эхо далеких голосов.

Пенрик воспользовался возможностью, чтобы притормозить и занять место Люнет рядом с Освилом, хотя шаманка все равно могла слышать их беседу. Чародей изложил ловцу посетившую его прошлой ночью теорию. Точнее, теорию, которую ему подсказала Дез. Он не знал, придаст ли упоминание автора веса его словам или нет. Как Пен и полагал, предположение об альтернативной жертве вызвало у старшего ловца озабоченность, а не радость.

– Что Просвещенный Хамо думает об этой… идее? – спросил Освил.

Последнее слово казалось умышленно нейтральным и словно заменяло нечто более колкое, но ловец хотя бы обдумывал услышанное, а не отверг сразу.

– Он не считает ее невероятной. Я имею в виду, в том, что касается чародейки – обеих чародеек – или их демона. Личность убийцы – другое дело.

Освил размышлял. Лошади шагали по становившейся все более крутой дороге.

– На мой взгляд, это несущественное различие. Убийство Магал – вот преступление, которое попадет в суд. Ее убийцу по-прежнему необходимо поймать. И все по-прежнему нуждается в доказательствах.

– Это может сузить твой список подозреваемых. Или хотя бы изменить приоритеты.

– Неужели? По мне, это, напротив, делает его длиннее. – И, помолчав, добавил: – Я даже не уверен, что причинить вред демону или убить его – это преступление. Разве ваш Орден регулярно не избавляется от них?