Пенрик и Дездемона. Книга 1

– Нам нужно их разделить, – шепнул Пен Инглису, тыча пальцем в сторону Тройча, который теперь казался самой легкой из его проблем. Чародей возвысил голос: – Нат! Подойди к нам!

Держа в охапке протестующих лисят, Нат пробрался через валежник и спросил:

– Да, Просвещенный?

– Вы с Инглисом пойдете вперед и отведете Тройча в поместье, – сказал Пен. – Мы с Люнет приведем лис.

И демона, мысленно добавил он. Тройч понимал, какой опасности только что избегнул?

Если бы ему не помешали, он первым же ударом ножа выпустил бы тебе кишки, Пен, сухо заметила Дез. И тогда его ничто бы не спасло.

Пен не думал, что она имеет в виду демона-лису. Он решил не обращать внимания на ее слова и на запоздалую дрожь в собственном животе. Осознал, что по-прежнему стискивает храмовые косы потной рукой, и убрал их назад в карман жилета. Его не переставало изумлять, как обладание властными полномочиями сужало свободу, вместо того чтобы расширять ее. Совсем не так он в детстве представлял себе старших членов семьи, столь могущественных на вид. Когда Нат наклонился, чтобы выпустить щенков, которые помчались к своей отстраненной матери, Пен также решил, что это состояние встречается намного чаще, чем он думал.

– Ты. – Пен вновь повернулся к Тройчу. – Твой барон приказал тебе немедленно явиться и ждет тебя в поместье.

Лучше пока не упоминать ронж. Если лесник сбежит, поймать его в родных лесах будет так же трудно, как лису.

Тройч ошеломленно вздрогнул.

– Что? – Потом добавил: – А. Молодой Господин Очки.

Пен кивнул.

– Он привез нас сюда на лисью охоту. – Чародей посмотрел в мрачные глаза Тройча. Проклятый дурак действительно знал, на кого охотится, хотя и плохо понимал, чем ему это грозит. Пен обсудит с ним это в самое ближайшее время, даже если придется встать в очередь за Освилом. Он махнул Инглису и Нату. – Идите, быстро!

К счастью, шаманы не стали возражать или спорить, а просто подхватили лесника под руки и повели прочь. Учитывая габариты Ната и умения обоих шаманов, Пен полагал, что они благополучно доставят Тройча к ронжам. Тройч бросил на Пена испуганный взгляд через плечо, явно не догадываясь, что чародей-святой только что спас ему жизнь. Дважды. Считать ли это добрым делом – или, в перспективе, ошибкой?

Пен махнул Люнет, и они вместе принялись успокаивать – снова – лисицу и собирать ее отпрысков. Чародей владел шестью языками – но это было самое трудное общение, с которым он когда-либо сталкивался. Они подходили к натоптанной тропе, когда Люнет что-то раздраженно пробормотала себе под нос, опустила трех лисят, которых несла, достала из кармана брюк платок и прижала к носу. Пен встревоженно увидел, что ткань покраснела.

– С тобой все в порядке?

Она кивнула, отодвинув платок от испачканной губы, чтобы ответить:

– Цена шаманской магии – кровь. Разве ты не знал?

– М-м, да, но я по-прежнему не знаю подробностей.

Люнет пожала плечами.

– Мелкая магия – низкая цена. Серьезная магия – высокая цена. Но монета всегда одна.

Пен вспомнил жуткие шрамы на предплечьях Инглиса, из-за которых, как он полагал, шаман даже в жару носил одежду с длинными рукавами и закатывал их только в присутствии самых близких друзей.

Люнет перестала промокать нос, хмуро посмотрела на платок, сложила его и убрала в карман. Потом наклонилась и зачирикала, чтобы приманить лисят; те радостно вернулись к ней в объятия, и отряд вновь зашагал через лес. Люнет разрешила лисятам облизать ее лицо. Похоже, ей это нравилось. Пен с трудом подавил возглас отвращения.

– Бывают и менее удобные спонтанные кровотечения, уж поверь мне, – с ухмылкой бросила ему Люнет.

Пен обдумал ее слова. Сколько различных способов…

Дез, сделав вид, будто жалеет дурачка, просветила его: Она говорит о месячных. Полагаю, они могут приводить к некоторой путанице. У шаманки.

Пен продолжал смотреть вперед. Он надеялся, что на покрасневшем от жары лице не виден смущенный румянец. Он испытал облегчение, когда кровотечение остановилось, и Люнет перестала использовать лисят вместо носового платка.

Мне надо узнать об этом больше.

Разумеется, надо, повторила Дез слова Инглиса, произнесенные… неужели всего два дня назад? По крайней мере, ее тон был более ласковым.