Пенрик и Дездемона. Книга 1

– Верно. Орден Отца в Истхоуме впервые услышал про этот случай после суматохи на похоронах, то есть слишком поздно. Нас следовало позвать, как только обнаружили тело. Как бы там ни было, мне поручили провести расследование и написать отчет о подозрительной смерти в поместье одной из младших ветвей семейства кин Борфорд, что расположено в десяти милях от столицы. К счастью, не в резиденции графа-учредителя, хотя, надо полагать, туда бы отправили человека более высокого ранга. Как я в конечном итоге установил, один из наследников семейства, молодой человек по имени Толлин кин Борфорд, обладавший армейскими амбициями, купил дикого кабана, которого поймали живым охотники, и несколько недель держал его в свинарнике поместья. Старший брат юноши полагал, что тот планировал устроить травлю, потому что вместо попыток приручить кабана молодой человек лишь дразнил его, чтобы разъярить. Хотя, на мой взгляд, оба плана были бы сравнимы по глупости. Но когда однажды утром Толлина обнаружили в свинарнике, без рубашки и со вспоротым животом, а рядом с ним лежал истекающий кровью кабан с ножом в горле, слугам и членам семьи показалось, что это был несчастный случай. Кабана забили и скормили псам. Тело Толлина обмыли, облачили в саван и подготовили к похоронной церемонии в старом семейном храме на территории поместья, под руководством местного святого. Именно тогда все пошло не так, поскольку ни одно из погребальных животных не показало, что какой-то бог принял его душу, – ни Сын Осень, чего следовало бы ожидать, ни Бастард, ни какой-либо другой. Насколько могла судить его семья, он стал отлученным призраком, и никто не понимал причины. Святой в конечном итоге обратился за помощью.

Вместо которой они получили этого ронжу, язвительно заметила Дездемона. Пенрик стиснул губы.

– В свинарнике глядеть было не на что, а кабана уже съели, но после некоторых возражений я убедил семью разрешить мне раскрыть и осмотреть тело. И, очевидно, стал первым, кто заметил, что, помимо ужасной рваной раны в животе, также имелась ножевая рана прямо под левой грудью. Что превратило несчастный случай в убийство.

– Ха, – сказал Пен. Он был впечатлен.

– Тогда я вновь осмотрел нож и пришел к выводу, что тот был не только слишком широким, чтобы оставить такую рану, но и не поместился бы в поясные ножны Толлина. Это был не его нож. Обыскав свинарник, его окрестности и почти все поместье, я не нашел ножа нужных размеров. Судя по всему, его унес тот, кто заколол Толлина.

Ха, сказала Дез, уже не столь скучающим голосом. Она захватила контроль надо ртом Пена и с интонациями, очень напоминавшими Просвещенную Ручию, спросила:

– Вы смогли понять, какая рана была нанесена первой – ножевая или рваная?

О, это интересный вопрос, заметил Пен, решив простить ей самовольное вмешательство, не в последнюю очередь потому, что Освил посмотрел на него с чуть большим уважением.

– Нет. И не уверен, что смог бы, даже если бы увидел тело сразу после того, как его обнаружили. Но я опросил приятелей Толлина и показал им нож. Никто не узнал оружие, однако я в конечном итоге выяснил, что Толлин также водил дружбу с королевским шаманом, который недавно обрел силу. Младшим отпрыском северного рода Уолфклиф.

Принцесса кивнула.

– Эта ветвь рода поставляла королевских шаманов с тех самых пор, как Добрый король Бист восстановил эту практику, за столетие до моего рождения. По крайней мере, так было, когда я еще жила в королевских чертогах в Истхоуме.

Ронжа кивнул в ответ.

– И есть до сих пор. По словам друзей Толлина, этот шаман, Инглис кин Уолфклиф, пытался ухаживать за сестрой Толлина, без особого успеха. Когда я решил его разыскать, оказалось, что он исчез из Истхоума, без дозволения начальства, на следующий день после гибели Толлина. Никто не знал, куда он отправился и почему. Они опознали найденный в туше кабана нож как ритуальный, но не увидели в нем ничего странного. И тогда я убедил свое начальство выдать ордер на арест Инглиса. И средства, необходимые для выполнения этой задачи, которая оказалась весьма сложной. Судя по всему, Инглис – обычный молодой человек лет двадцати, среднего роста, с темными глазами и волосами, а в это время года таких на дорогах множество, и никто их не запоминает. К счастью, он ехал на породистой кобыле с льняной гривой и хвостом, которую ему подарила семья в честь облечения, и эту кобылу заметил каждый паромщик и каждый конюх на постоялых дворах по пути от нижнего Журавля до верхнего Манка и до самой Вороньей реки. Где мы и обнаружили кобылу, которая охромела и была продана владельцу постоялого двора, надеявшемуся перепродать ее заводчику. А наш объект преследования словно растворился в воздухе.

Пенрик откашлялся.

– С учетом того, что вы знали, кого преследуете, почему ваше начальство в Истхоуме не отправило с вами чародея?

Челюсть Освила напряглась.