Перегрузка

Когда Бердсона доставили в отделение и обыскали, в кармане пиджака обнаружился пресс-релиз ссдн, осуждавший «взрывы в отеле «Христофор Колумб» прошлой ночью». Как позже доказала экспертиза, текст был напечатан на машинке, стоявшей в квартире Бердсона, – той самой, где он, как утверждал сам, последний раз был в шесть вечера предыдущего дня, то есть за девять часов до теракта. На случай, если оставались какие-то сомнения, в квартире нашлись обрывки двух черновиков.

Были и другие, столь же бесспорные улики. Аудиозаписи его разговоров с Йоргосом Аршамбо совпали со спектрограммой голоса Бердсона, сделанной после его ареста. Викери, молодой чернокожий водитель, которого нанимала Нэнси Молино, также подтвердил под присягой, что видел, как Бердсон, используя различные ухищрения, посещал дом номер 117 на Крокер-стрит. Доказано было и то, что Бердсон покупал огнетушители, которые использовались при минировании отеля.

Бердсону предъявили обвинения в шести предумышленных убийствах, заговоре с целью совершения тяжкого преступления и целом списке других деяний. Суд установил сумму залога в миллион долларов. Ее Бердсон собрать не мог, и никто не горел желанием ему помогать, поэтому до суда он остался под стражей.

* * *

Что касается остальных «Друзей свободы». Молодой марксист-интеллектуал Уэйд и уроженец детройтского гетто Феликс погибли в перестрелке с полицией в доме 117 на Крокер-стрит. Ют, жаждавший мщения индеец, застрелился во время полицейского штурма.

Все имевшиеся в доме улики, которые изобличали деятельность революционной группировки, попали в руки полиции, включая дневник Йоргоса Уинслоу Аршамбо.

Глава 7

В редакции «Калифорния экземинер» и баре пресс-клуба уже начали поговаривать, что Пулитцеровская премия, считай, у Нэнси Молино в кармане.

Она достигла всего.

Слышали, как ответственный редактор сказал издателю:

– Эта шикарная штучка принесла нам на блюдечке готовый материал – самую сенсационную историю на десятилетия вперед.

Приехав в редакцию из отеля «Христофор Колумб», Нэнси работала без отдыха до половины седьмого – дедлайна для утреннего номера, затем все утро и часть дня обновляла и дополняла материал для трех остальных выпусков. Любая вновь поступавшая информация проходила через Нэнси.

Стоило кому-то задать вопрос про «Друзей свободы», Йоргоса Аршамбо, Дэйви Бердсона, ссдн, деньги клуба «Секвойя», взрывы в отеле, жизнь и смерть Иветты – ответом было неизменное: «Спросите у Нэнси».

Ей досталась почти вся первая полоса – мечта любого репортера. Любое СМИ – телеканал, радиостанция или газета, – которые использовали ее эксклюзивный материал, обязаны были ссылаться на «Калифорния экземинер».

И поскольку Нэнси сама непосредственно участвовала в истории: нашла дом 117 на Крокер-стрит, встречалась с Иветтой, получила единственные существующие копии аудиозаписей, – она мгновенно стала знаменитостью.

В день, когда все случилось, у нее прямо за рабочим столом в редакции взяли интервью для телевидения. И транслировали по самым крупным общенациональным каналам.

В редакции «Экземинер», однако, клокотавших от возмущения телевизионщиков заставили подождать, пока Нэнси не закончит работу над репортажем и не будет готова с ними общаться.

Явившихся вслед за съемочной группой журналистов из «Ньюсуик» и «Тайм» ожидала та же участь.

В редакции «Хроникл-Уэст» – другой местной утренней газеты, которая конкурировала с «Экземинером», – откровенно умирали от зависти и лихорадочно пытались наверстать упущенное. И все же редактор «Хроникл» был достаточно великодушен, чтобы на следующий день отправить Нэнси на работу полдюжины роз (дюжина, решил он, будет уже слишком) и поздравительную записку.

Последствия, вызванные сенсационным материалом, расходились даже не как круги по воде, а как настоящее цунами.

Самым шокирующим откровением для многих читателей Нэнси Молино стало то, что взрывы в отеле «Христофор Колумб», пусть и косвенно, профинансировал клуб «Секвойя».

Возмущенные члены клуба по всей стране звонили, писали и слали телеграммы, сообщая о прекращении своего членства.

– Никогда больше я не смогу верить этой одиозной организации и прислушиваться к тому, что она пропагандирует! – громогласно заявил давний представитель Калифорнии в сенате США, давая интервью «Вашингтон пост». И тысячи голосов готовы были вторить его словам.

Общее мнение сходилось на том, что клубу «Секвойя» едва ли удастся оправиться от постигшего его позора и восстановить влияние.

Лора Бо Кармайкл немедленно ушла с поста председателя клуба и удалилась в добровольное затворничество, отказываясь отвечать на телефонные звонки от журналистов и от кого бы то ни было еще. Ее личный секретарь зачитывал звонящим короткое заявление, которое заканчивалось словами: «Публичная карьера миссис Кармайкл завершена».

Из руководства клуба «Секвойя» не пострадала лишь репутация миссис Присциллы Куинн, как написала Нэнси, единственной, кто выступил против выплаты ссдн пятидесяти тысяч долларов. Нэнси не преминула с удовлетворением указать, что широко известный адвокат Ирвин Сондерс голосовал за.