Перегрузка

Джози вытащила два отрезка металлического желоба, установив их одним концом в пазы под дверью, а второй спустив на землю. Теперь в салон вел пандус из двух направляющих шириной как раз с кресло Карен.

Джози забралась в салон и достала стальной трос с крюком на конце, другим концом закрепленный на лебедке с электроприводом. Она зацепила крюк за специальную петлю на кресле и нажала на кнопку лебедки.

– Поехали! – сказала Карен, и кресло плавно втянулось в салон. Там Джози развернула его, вставив колеса в гнезда в полу, где они закреплялись болтами.

– А вы садитесь вперед, мистер Голдман, рядом с личным шофером, – усмехнулась Джози.

Машина тронулась, выезжая со двора на оживленную улицу. Ним обернулся с переднего сиденья к Карен, возвращаясь к тому, о чем собирался сказать, когда подъехал лифт.

– Если возникнет нехватка нефти, нам придется вводить веерные отключения. Знаешь, что это такое?

Карен кивнула:

– Вроде знаю. В разных районах по очереди будут отключать свет на несколько часов.

– Да. Для начала, наверное, по три часа в день, потом, если ситуация ухудшится, то и дольше. Если такое начнется, я тебя предупрежу, чтобы ты могла поехать в больницу, где есть генератор.

– В «Редвуд-Гроув». Мы с Джози ездили туда, когда «Друзья свободы» взорвали подстанции и света не было.

– Завтра выясню, какой генератор в «Редвуд-Гроув». Порой их обслуживают халтурно, и они превращаются в бесполезную рухлядь. Когда в Нью-Йорке случились блэкауты, в некоторых местах генераторы вообще не завелись.

– Я не стану беспокоиться, раз ты так заботишься обо мне, Нимрод, – сказала Карен.

Джози вела машину аккуратно, и Ним расслабился, пока они ехали во Дворец искусств, где сегодня играл городской симфонический оркестр. У главного входа, пока Джози выгружала кресло Карен, к ним на помощь подошел капельдинер в форме и моментально провел Карен и Нима через боковой вход – к лифту, который довез их до бельэтажа. Передвижной пандус помог Карен добраться до места в переднем ряду ложи. Дворцу искусств было явно не в новинку принимать зрителей в инвалидных креслах.

Уже в ложе Карен, оглядываясь по сторонам, сказала:

– Вот это выход в свет, Нимрод! Как тебе удалось?

– Старая добрая ГСС, как ты ее называешь, кое-что может.

Места в ложе и помощь для Карен по просьбе Нима заказала Тереза Ван Бюрен. Когда он предложил их оплатить, Тесс ответила:

– Даже не думай! Это одна из немногих привилегий, которые остались у топ-менеджмента. Наслаждайся, пока можешь.

Ним поднес Карен программу, но она покачала головой.

– Музыку я обожаю, а что до критики и текстов в программках… я всегда думала, будто их авторы озабочены лишь тем, как блеснуть интеллектом.

– Согласен, – усмехнулся он.

Когда в зале уже приглушили свет, а на подиум под аплодисменты взошел дирижер, Карен вполголоса спросила:

– Нимрод, между нами что-то изменилось, да?

Пораженный ее проницательностью, он не успел ответить – зазвучала музыка.

Программа концерта состояла преимущественно из произведений Брамса. Сперва – «Вариации на тему Гайдна», за ними последовал «Фортепианный концерт № 2 си-бемоль мажор», где великолепно солировал Юджин Истомин. Этот концерт Ним особенно любил, и Карен, судя по тому, как завороженно слушала, разделяла его чувства. Во время третьей части с ее трогательной и тревожной мелодией для виолончели он потянулся к Карен и накрыл ее руку своей. Она повернулась к нему, и он увидел у нее в глазах слезы.

Музыка затихла, и зал взорвался аплодисментами, которые не утихали долгое время. Аплодировал и Ним.

– Пожалуйста! Хлопай за нас обоих! – сказала Карен.

В зале зажегся свет – начался антракт. Ним с Карен остались на местах, когда остальные зрители разошлись. Сперва оба молчали, потом Карен заговорила:

– Можешь ответить на мой вопрос сейчас, если хочешь.

Не было нужды спрашивать, про какой вопрос идет речь.

– Все меняется, – вздохнул Ним.

– Глупо ожидать обратного, – согласилась Карен. – Конечно, иногда приятно помечтать, хотеть невозможного, представлять, что все хорошее будет длиться вечно… Однако жизнь научила меня смотреть на вещи реально. Скажи честно, Нимрод: что изменилось со времени нашей последней встречи?

Он рассказал ей обо всем: про Руфь, про злокачественную опухоль, которая захватывала ее тело, угрожая жизни, и про то, как под влиянием этой угрозы они с женой вновь обрели друг друга.

Карен слушала молча.

– Как только ты пришел сегодня, я поняла: что-то не так, у тебя что-то на душе – важное и личное. Теперь я знаю, в чем дело. В каком-то смысле я за тебя рада – и в то же время мне жаль, в особенности жаль твою жену.

– Может, нам повезет, – сказал он.

– Надеюсь. И такое случается.

Оркестр вновь выходил на сцену – антракт заканчивался. Зрители заняли свои места.

– Нам больше нельзя быть любовниками. Это было бы несправедливо и неправильно. Но я надеюсь, что мы продолжим дружить и иногда видеться.

Ним вновь коснулся ее руки.

– Мы друзья, навсегда, – успел сказать он, прежде чем зазвучала музыка.

* * *

По дороге домой они были задумчивы и молчаливы.