Перегрузка

– Считайте, что уже забыли, Нимрод. Какой ежегодный цирк? В жизни не слышала.

Он засмеялся.

– Мне понравились ваши стихи. Вы никогда не публиковались?

Карен покачала головой, и он, глядя на нее, сидящую напротив в инвалидном кресле, вновь осознал, что остальное тело у нее парализовано.

Сегодня Ним пришел потому, что хотел хоть ненадолго отвлечься от драматических событий, происходящих в ГСС. Но ему действительно очень хотелось увидеть Карен Слоун, и теперь, любуясь ее поразительным очарованием, он понимал почему. Она была именно такой, какой он ее помнил: блестящие светлые волосы до плеч, идеально правильные черты лица, полные губы и гладкая белая кожа.

В голову начали закрадываться фантазии: не влюблен ли он? Тогда его ждет интересный перевертыш: секс без любви не был для Нима новостью, но с Карен придется узнать любовь без секса.

– Я пишу для себя, – сказала она. – Когда вы пришли, как раз работала над текстом выступления.

Он уже заметил позади нее электрическую пишущую машинку и разложенные на столе бумаги.

– Выступления перед кем? И о чем?

– Выступления на съезде юристов. Рабочая группа в адвокатской ассоциации штата готовит доклад о законах в отношении людей с инвалидностью – в разных штатах и разных странах. Одни эффективны, другие – нет. Я подготовила небольшое исследование.

– Вы будете рассказывать юристам о законах?

– А почему нет? Им нужен практический взгляд на то, как законы и правила на самом деле выглядят в жизни. Поэтому они обратились ко мне. Да я и раньше этим занималась. В основном я рассказываю о частично или полностью парализованных людях и заодно развенчиваю некоторые заблуждения.

– Какие заблуждения?

Пока они разговаривали, из кухни доносились звуки готовки. Когда Ним позвонил утром, Карен пригласила его на обед. Теперь Джози, ее помощница и заодно домработница, которую Ним видел в прошлый раз, готовила еду.

– Прежде чем я отвечу… – сказала Карен. – Правой ноге неудобно. Не могли бы вы помочь мне ее подвинуть?

Ним встал и нерешительно приблизился к креслу. Карен сидела, положив правую ногу на левую.

– Просто поменяйте их местами – левую на правую. Пожалуйста. – Она сказала это как нечто само собой разумеющееся, и Ним потянулся к ней, внезапно осознавая, как стройны и красивы ноги в капроновых чулках. На ощупь они были теплыми, и он почувствовал мгновенное волнение.

– Спасибо, – поблагодарила Карен. – У вас мягкие руки. – И, увидев его удивление, добавила: – Это как раз одно из заблуждений.

– Что именно?

– Что все парализованные люди ничего не ощущают. Да, у некоторых так и есть, однако те, кто перенес полиомиелит, как я, сохраняют чувствительность. То есть конечности у меня не двигаются, но все ощущения на месте. Поэтому рука или нога может затекать, ее можно отсидеть. Тогда нужно менять положение, как вы сейчас сделали.

– Вы правы. Я подсознательно заблуждался, как вы и сказали, – кивнул Ним.

– Вижу. – Она лукаво улыбнулась. – Я чувствовала ваши руки, когда вы дотронулись до моей ноги. И, если хотите знать, мне понравилось.

В голову пришла внезапная и ошеломляющая мысль, но он ее поспешно изгнал.

– А еще какое-нибудь заблуждение?

– Что парализованных нельзя просить рассказать о себе. Вы не поверите, окружающие нас стесняются, порой даже боятся.

– Неужели?

– Сплошь и рядом. На прошлой неделе моя сестра Синтия пригласила меня в ресторан пообедать. Пришел официант, записал заказ Синтии, а потом, не глядя на меня, спросил: «А она что будет?» Синтия, умничка, сказала: «Может, спросите ее саму?» И все равно, когда я заказывала, он на меня не смотрел.

Ним помолчал, затем потянулся к Карен и взял ее за руку.

– Мне стыдно за всех нас.

– Не стоит. Вы компенсируете несовершенство многих, Ним.

– Когда я приходил в прошлый раз, вы немного рассказывали о своей семье, – сказал он, выпуская ее руку.

– Сегодня мне не придется этого делать – по крайней мере, говорить о родителях. Они зайдут после обеда. Надеюсь, вы не возражаете? У мамы сегодня выходной, а у отца тут недалеко какой-то заказ по сантехнической части.

Карен рассказала, что родители – австрийцы по происхождению и приехали в США вместе с семьями еще в подростковом возрасте, в середине тридцатых, когда над Европой сгустились тучи, предвещавшие войну. Здесь, в Калифорнии, они познакомились, поженились и родили двух дочерей: Синтию и Карен. Фамилия отца была Слонгаузер, поэтому при получении гражданства ее записали на английский манер – Слоун. Карен и Синтия выросли американками и почти не знали своего австрийского наследия.

– Синтия старше вас?

– На три года. Настоящая красавица. Моя большая сестричка. Я бы хотела, чтобы вы с ней познакомились.

Звуки на кухне стихли, и в дверях появилась Джози, толкая перед собой сервировочный столик. Она поставила перед Нимом небольшой раскладной столик и установила поднос в держатель на кресле Карен, затем разложила по тарелкам еду: холодную лососину, салат, теплый багет. Джози также налила в два бокала вино – охлажденное пино шардонне «Луи Мартини».