Переселение

— Кто-то высаживался и до нас. Мы нашли чужой корабль, потому что наш был сильно поврежден. Очень большой корабль! Улететь на нем было нельзя, но жить можно. Сначала племя жило в нем, там все было на интрец… иртен…

— На интернациональном?

— Да. Много надписей, видео, книг. Очень простой язык, быстро его выучили. А потом дети на нем говорили больше, чем на родном. Но старейшины не препятствовали — уже здесь, внутри, мы тоже встречали слова на интернациональном, это помогало.

— А такие круглые закорючки видели?

— Круглые?

— Да. Ну, вот такие, — Наташа попыталась в воздухе изобразить символы основателей станции.

— Не знаю, про такие мне ничего не рассказывали.

— Про такие? — она обвела рукой вокруг его лица, — Или такие?

Коснулась пальцем приплюснутого носа. Оба рассмеялись. Наташа видела блеск в его глазах, знакомый и одновременно чужой, волнующий, заставляющий отвечать взглядом с такими же волнительными искорками.

— Старший сын! — в пещеру заглянул воин, — Светлый йохтая вызывает к себе.

Ванхемпи вскочил.

— Останешься с ней, — он уже хотел выйти, но воин добавил:

— И ее тоже вызывает.

Вождь сидел на прежнем месте, в своей пещере, вход в которую вел из зала с бассейном. Он бросил взгляд на вошедших, указал на место перед собой. К сыну больше не повернулся, все его внимание было сосредоточено на Наташе.

— Я думал про тебя. И принял решение.

Девушка напряглась.

— Ты — женщина Темного Человека. И ты призналась, что его силы могут дотянуться до тебя. Думаю, ты сама часть его сил. Правильно?

Наташа молчала. Таркеин улыбнулся, посчитав это подтверждением своей правоты.

— И если он почувствует, что потерял тебя, он станет слабее!

Внутри у Наташи похолодело.

— Я не…

— Молчи! Ты станешь моей женой. Решено!

— Мы не можем… — она растерянно пыталась протестовать, — Мы разные.

— Это неважно. Потомство у меня уже есть. Главное — ты станешь моей!

Обернулась на Ванхемпи. Губы его были плотно сжаты, напряженные мышцы перекатывались под зеленоватой кожей. Но он не пытался перечить отцу.

Подвал старика

Они снова завтракали вместе — не пытаясь разговаривать, не поднимая глаз. Уже вошло в привычку готовить по очереди: один день старик, другой день майор. Сегодня была очередь Вадима. Он не стал мудрствовать, пожарил яичницу с беконом, сварил кофе.

— Полетишь? — спросил вкрадчиво, как бы между прочим.

Фолкор отрицательно помотал головой и продолжил есть. Это удивило майора. «Неужели бросил поиски? А может… нашел? Нет, если бы он отыскал Наташу, наверняка бы привез обратно». Решение старика остаться дома озадачило Вадима. Ему было гораздо удобнее оставаться днем одному. Он надеялся посмотреть запись на коммуникаторе и, если повезет, все-таки забраться в подвальное помещение. Но пока Фолкор дома, об этом нечего было и думать.

Майор вышел на улицу, потянулся, разминая мышцы. Хозяин дома прошел мимо и у самой калитки обернулся.

— Скоро надо будет пшеницу убирать. Некоторые машины у меня есть, но лишняя пара рук не помешает. Если сможешь, — отвернулся, пошел своей дорогой, в сторону поля.

— Хм. Пшеницу убирать… Вот, значит, почему ты бросил поиски.

Старик его уже не слышал. Вадим испытывал одновременно и чувство вины за то, что живет иждивенцем, и чувство неприязни, подозрительности к старому обитателю станции. Не мог он себя заставить поверить в добрые намерения Фолкора. По крайней мере до тех пор, пока не раскопает все его тайны.

Спохватившись, майор вернулся в дом. «Что же это я время теряю? Пока он там, на поле, самый момент извлечь шпионское оборудование!». У лестницы, ведущей вниз, остановился, обернулся на входную дверь, прислушиваясь. Тихо. Стал спускаться. Крутая лестница с узкими ступеньками не стала удобнее, но Вадим уже приноровился, да и нога слушалась его с каждым разом все лучше.

Вот и знакомая щель в каменной кладке. На какое-то мгновение ему показалось, что коммуникатора нет на месте, даже холодок пробежал по спине, но он протянул руку, нащупал среди шершавых камней гладкую поверхность. Здесь! Просто хорошо спрятал — так, что и сам не смог увидеть.

Вадим сунул устройство в карман, быстро, как только смог, поднялся наверх. В доме по прежнему было тихо. Он юркнул в свою комнату, прикрыл дверь. Как и следовало ожидать, коммуникатор разрядился. Пришлось воткнуть его в розетку и ждать еще минуту, пока он загрузится. Майор нашел в дебрях операционной системы запись, включил. Экран был темным, будто камеру чем-то закрыли, но это лишь оттого, что спуск в подвал не освещался. Вадим встревожился — а видно ли будет хоть что-нибудь, когда появится Фолкор? Он промотал запись, в самом конце, перед тем, как у коммуникатора села батарейка, мелькнуло что-то светлое. Открутил на пару минут назад. «Вот!».