Персидская литература IX–XVIII веков. Том 1. Персидская литература домонгольского времени (IX – начало XIII в.). Период формирования канона: ранняя к

По религиозным взглядам ‘Аттара можно причислить к приверженцам довольно крайних форм мистицизма. Он тяготеет к движению маламатийа[58], о чем свидетельствуют многие стихи его дивана, а также особое отношение к выдающемуся суфию Мансуру Халладжу (ок. 858–922) и включение его жития в «Тазкират ал-аулийа».

Полная драматических событий жизнь и мученическая смерть Халладжа, провозгласившего знаменитое ана-л-хакк – «Я есть Истинный Бог!», обвиненного в притязаниях на самообожествление (хулул, букв. «перевоплощение») и казненного за свои проповеди, послужили опорой для духовных исканий многих поколений суфиев. В диване ‘Аттара можно выделить целую группу газелей, посвященных этому суфийскому подвижнику, как правило, начинающихся словами «Наш старец…». Особенно интересна большая сюжетная газель с описанием мученичества Халладжа:

Наш старец пробудился на рассвете,
От порога мечети попал к виноторговцу.
[Оставив] круг людей религии,
Он окружил (опоясал) себя зуннаром.
В тот же миг он взялся за кувшин отстоявшегося вина,
Подавил крик и стал тем, кто пьет до дна.
Как только вино любви оказало на него действие,
Он отрекся от добра и зла этого мира.
Покачиваясь, как пьяницы поутру,
С чашей в руке он пришел на базар.
Крик поднялся среди мусульман:
«Странное дело! Старец-то примкнул к иноверцам!»
Все приговаривали: «Это вероломство,
Когда такой старец становится изменником».
Каждый, кто давал ему советы, укреплял его оковы,
Сердце его сочло ничтожными советы людей.
Люди испытывали сочувствие к нему,
Поглазеть на него собралось великое множество.
Вот так почтенный старец из-за одного [кувшина] вина
Стал презренным в глазах мирян.
Опозоренный старец уже был совершенно пьян,
Когда вдруг на мгновение пришел в себя.
Он сказал: «Пусть я страшно напился – так и надо,
Принять участие в этом деле надлежит каждому.
В этом городе всякий достоин опьянения,
Будь он хоть малодушным, хоть отважным».
Люди сказали: «Этот нищий заслуживает смерти»,
Умерщвление сего отступника оказалось праведным делом.
Старец изрек: «Вершите дело скорей,
Ведь тот нищий стал воинствующим гебром.
Сто тысяч душ за Него отдано, ибо
Души правдивейших [изначально] вверились Ему».
Изрек он это и тяжко вздохнул,
И тогда ступил на лестницу, [ведущую] к месту казни.
Чужаки и местные жители, мужчины и женщины
Со всех сторон осыпали его камнями.
Поскольку старец отдал душу, совершив свой мирадж,
Он воистину стал Хранителем Тайн (Махрам ал-асрар

).В святилище единения с Другом он на вечные времена
Стал вкушающим плоды с древа Любви.
Сказание о сем старце Халладже ныне
Вселяет бодрость в сердца праведных.
В жилище груди и на просторах сердца
Сказание о нем указывает путь ‘Аттару.