Персидская литература IX–XVIII веков. Том 1. Персидская литература домонгольского времени (IX – начало XIII в.). Период формирования канона: ранняя к

Диван

моих стихов под этим сводом небесных узоров –Эликсир мудрости, ведь я – красная сера[59].
Взгляни на смысл [в моих стихах], ведь моя мысль – источник
                                                                                    Хизра,
Взгляни на притязание [на власть], ведь в царстве слова я –
                                                                                Искандар.
На престоле речи я – падишах поэзии,
А девственные поэтические мотивы – мое бесчисленное воинство.
Мой меч, который явился Зу-л-Факаром[60] перед лицом
                                                                            противника –
Это мой язык, подобный лезвию кинжала.
Если прерванный противник потребует аргументов,
Моим неоспоримым аргументом станет мой красноречивый
                                                                                   язык.
Из силы и свежести мотивов моей поэзии
Не составляй опись, ведь по качествам я – огонь и вода.
Если противник сделает мне трон из огня и воды,
Я сброшу его на землю и потеку, как вода.
Луч моего помысла – живительное солнце,
Моей чаше завидует чаша [Джамшида], отражающая мир.
Каждая капля крови, что закипает от любви в моем сердце,
Во время произнесения речи становится благоуханным
                                                                             мускусом[61].
Каждую раковину я своей речью превращаю в жемчужницу,
Из шкатулки небосвода осыпают меня перлами.
Когда я беру в руки пращу моей мысли,
С четырех опор небесной сферы слетает ко мне голубь.
Мои помыслы словно небеса с неподвижными звездами,
Оттого что на небосклоне моей мысли множество звезд.
Нет, нет, хотя звездам в небе нет числа,
Я и ночью не становлюсь звездочетом.
Днем на небе звезд нет, а я и днем не становлюсь, как он,
Ведь в моих [мыслях] звезды горят день и ночь, как раскаленные
                                                                                        угли.
Если ты не веришь моим тонким толкованиям,
Вестники семи небесных сфер поверят.
Накрыл я стол речей от одного края горы Каф до другого,
Где тот сотрапезник, что окажется мне ровней?!
Посмотреть на мое застолье придут джинны и люди,
Я раскинул скатерть для всех, словно Сулайман.
На свой стол небосвод, который не отличается гостеприимством,
                                                                             каждую ночь
Кладет всего один круглый хлеб – луну, сколько ни смотри.
Порой он этот хлеб делит на куски, порой снова кладет целиком,
Но [говорит]: и вам не дам, и сам не съем…
Небожители благодаря этому обильному угощению
Стали сладкоречивыми от наслаждения моей сахарной халвой.
Каждый каменный идол, что сел за мой стол, поднялся от него
                                                                                     живым,
Благодаря моему животворному дыханию…
Я, словно Христос, накормлю хлебами и накрою стол на земле,
Если Дух Святой не лишит меня воды из [райского источника]
                                                                                    Каусара.
Каждый день небосвод, у которого есть чаша для мытья посуды,
Приносит мне с востока свою золотую чашу и живую воду.
Я еще не убрал эту скатерть, а ко мне прибывают
Сотни яств от сокровенного хозяина для новых застолий.