Персидская литература IX–XVIII веков. Том 2. Персидская литература в XIII–XVIII вв. Зрелая и поздняя классика

В поэме Талиба Амули «Судьба и предопределение» действуют автор и рассказчик, в уста которого вложено повествование об удивительном событии, выделенное в тексте заголовком «Рассказ» (хикайат). В этом рассказе идет речь о том, как герой-рассказчик в одном из своих путешествий попал на море в ужасный шторм и как чудом спасся на обломке корабля:

От корабля осталось множество обломков,
Но каждый обломок был в объятиях волн.
Быстро погнал я Рахша плавания,
Привязал я свою душу к одному из тех обломков,
Ведь если для жизни он будет [путеводной] нитью,
Доставит меня из морской пучины на берег.
А если самóй могилой окажется глотка рыбы,
То эта доска будет мне гробом.
Но поскольку от мира мне вышла пощада,
Из струн жизни оставили мне пятую.
Два дня я мучился среди воды и грязи,
А потом прибило меня к берегу.

Оказавшись на берегу, герой попадает в чудесную рощу, полную цветов, которая в поэме описана в традиции весенней календарной поэзии (бахарийа). В этом райском месте герою встречается красавица, дескриптивный «портрет» которой также демонстрирует высокую технику васфа.

Далее автор повествует о том, что герой и красавица долго живут вместе в этом краю, у них рождается множество детей, требующих пропитания. И вот однажды герой отправляется на охоту, чтобы накормить вечно голодных ребятишек, а дальше происходит следующее:

Отправился я однажды в сторону моря
В надежде словить завитком силка добычу,
Чтобы куча детишек, [получив] эту летающую
                                                                        в воздухе пищу,
Перестала кусать пальцы [от голода].
В этих мыслях вздыхал я на ходу,
По морю [поплыл] я на утлой лодчонке.
Как вдруг налетел сильный ураган,
Да такой, что я потерял из виду самого себя.
Дернул тот порыв ветра на смертельную высоту
Узду моего листка, [плывшего] в бурных волнах.
Не успел я глазом моргнуть,
Как перенес меня он с берега на берег.
Теперь я подхвачен волнами потопа горя
В разлуке с множеством чад моей любви.

Завершается поэма такими строками, которые служат ключом к ее аллегорическому пониманию:

О сердце, не переставай чувствовать дуновение из цветника
                                                                                       свидания!
Не отрывай руку надежды от полы свидания!
[Однако] пути приближения к любимой перед собой не имей,
В разлуке о свидании [с ней] тоже не помышляй.
Подобно Талибу, доколь будешь измерять шагами пустыню?
Однажды из этого бессмысленного странствия вернись.

В отличие от образного строя газелей, язык поэмы Талиба довольно прост, местами даже безыскусен, практически лишен изощренной метафоричности и фигуративной украшенности. Этот парадокс может служить дополнительным аргументом в пользу возможности сосуществования разнонаправленных тенденций внутри единого стиля эпохи, что проявляется в жанрово-стилистической неоднородности даже в рамках творчества одного автора.

Калим Кашани (Хамадани)