Персидская литература IX–XVIII веков. Том 2. Персидская литература в XIII–XVIII вв. Зрелая и поздняя классика

Сайидо, рубин обрел славу, когда покинул рудник,
Обладающему талантом лучше покинуть свою страну.

Сайидо находит собственное, индивидуально-авторское сочетание тематики и формальных приемов нового стиля, отличное от манеры других стихотворцев его времени, но в сумме его творчество демонстрирует именно те отличительные особенности, о которых речь шла ранее: стилистическую неоднородность, введение необычной лексики в поэтический словарь, словотворчество. С другими представителями нового стиля Сайидо роднит тенденциозный отбор фигур украшения стиха, в частности, фигуры ирсал ал-мисал – «приведение примера». А.М. Мирзоев удачно перевел этот термин как «пояснительная аллегория», что наилучшим образом раскрывает сущность приема, подразумевавшего приведение подтверждения какого-либо утверждения умозрительного плана (зикр) пословицей или крылатым выражением (мисал). У Сайидо встречаются газели, целиком построенные на использовании этого приема. При этом обе части фигуры нередко тяготеют к афористическому высказыванию. Приведем в качестве примера газель Сайидо, в которой большинство бейтов построено на этом приеме:

Хлеб насущный молчанием не добудешь,
Этот замок без языка стремления не откроешь.
Разве голодный может покинуть благодетеля?
Водоворот не может выйти из берегов реки.
Разноцветная одежда старика в юношу не превратит:
Осенний лист весной не увидишь.
Больного излечит лишь подходящая пища.
Без обучения слабый силачом не станет.
Добрый нрав и благородство натуры достойны уважения.
Колоквинт (ханзал

) даже с цветами и ароматом,                                                           изящной розой не станет.
В водовороте не родится жемчуг, как в раковине,
Скупец, как ни старайся, властелином мира не станет.
Сколько бы невежда ни говорил, красноречивым не станет.
Сова и от тысячи зеркал говорящей не станет.
Цепь и замóк на стене – не преграда на пути:
Пузыри на волне – не препятствие для реки.
От злого по природе доброго взгляда не жди:
Слепой от рождения зрячим не станет.
Моя грудь никак не пресытится вздохами, Сайидо,
Маджнун огорчения пустыне не доставит.

Что касается пословиц и крылатых выражений, то в стихах Сайидо они встречаются двух типов: авторские афоризмы, созданные по образцу народных, и заимствованные из фольклора. Границу между ними провести трудно хотя бы потому, что некоторые из них до сих пор бытуют в Таджикистане. Сразу две такие пословицы Сайидо поместил в один бейт:

Какой вред ноге слона причинят когти тигра?
Какое дело петушиному гребешку до клюва курицы?

Несомненно, в творчестве Сайидо новые стилистические тенденции заявляют о себе прежде всего обилием непривычных, «чужеродных» слов, которые в классической лирике употреблялись в ограниченных контекстах. В процитированной ранее газели присутствует характерная для поэзии индийского стиля и повторяющаяся у большинства авторов лексика – «водоворот», «пузырь», «сова». Мотив бейта, в котором упоминается сова, является противительной трансформацией традиционного мотива, построенного на представлении о том, что попугай учится говорить, глядя в зеркало.

Рассказывая о том, что ему пришлось сменить литературное поприще на ткацкое ремесло, Сайидо сравнивает себя с пауком:

Ради пропитания я занимаюсь ткачеством, как паук.
Дом мой весь из веревок, как у канатоходца.

В новом стиле становятся частотными достаточно редко встречавшиеся в поэзии прошлых веков слова «мельница» (асйа), «мельничный жернов» (санг-и асйа), «пузырь (пена) на воде» (хубаб), «смерч» или «водоворот» (гирдаб), «фонтан» (фавара), «сова» (джугд), «паук» (анкабут), «жила» (раг) и др. В поэзии индийского стиля все они служат основой для построения множества мотивов, и Сайидо использует их в различных контекстах. Например, рассуждая о порочности нравов своего времени, поэт говорит: