Первая исповедница

— Не знаю. Я творец, а не пророк. Но именно я сделал надпись «Истина» на рукояти, а ты пришла ко мне и нашла меч с этим словом, выгравированным на нем. Ты единственная, кто назвал его Мечом Истины.

Круговорот мыслей наполнил разум Магды. Имел ли в виду Барах, что ее судьба — найти Мерритта и меч с надписью «Истина»? Или Барах имел в виду, что это — лишь начало ее пути в поисках истины, и этот путь привел ее к Мерритту?

Глава 63

Магда снова провела пальцами по буквам, а Мерритт встал подле нее, у верстака, и стал разглядывать инструменты.

— Это место, где Барах творил, да? Эта комната, этот верстак?

Магда кивнула и показала рукой на ящик.

— Я сидела на этом ящике и смотрела, как он работает.

Магда взглянула на затейливо украшенную серебряную шкатулку, в которой хранились заветные воспоминания. Сейчас Барах казался таким далеким. В каком-то смысле, все случилось словно вчера, но в то же время казалось, что прошло уже много лет. Магде не хватало мужа, но даже эта боль постепенно угасала, вытесняемая беспокойством о насущных проблемах.

— Это тоже он сделал? — спросил Мерритт, указывая на серебряную шкатулку.

Магда кивнула, подвинув ее ближе, чтобы показать Мерритту. Она скользнула пальцами по крышке, точно так же, как только что по буквам на мече, а затем открыла шкатулку.

— Здесь лишь обрывки воспоминаний — памятные вещицы.

Магда вытащила белый цветок.

Мерритт выглядел несколько удивленным.

— Он довольно редок. Я видел его раньше только один раз.

Магда покрутила цветок между большим и указательным пальцами.

— Не расскажешь о нем? Барах сказал, что он редок, но никогда не упоминал название.

— Он называется исповедным цветком.

Магда нахмурилась.

— Правда? Исповедный цветок? Почему его так назвали?

— Потому что исповедь — это раскрытие истины. Истина чиста, как и белый цвет. Отсюда и название.

— Прекрасное имя для прекрасного цветка, — заключила Магда, положив цветок на место и закрыв крышку.

— Может, однажды ты зайдешь и посмотришь, как я творю?

Магда улыбнулась.

— Мне бы очень хотелось.

Она запрыгнула на свое место на ящике и указала на коллекцию изношенных изящных инструментов по металлу, полудрагоценные камни в деревянных ящичках, различные материалы и маленькие книжечки, заполненные заметками мужа.

— Я все время искала предлог, — начала Магда, — но, думаю, Барах хотел бы, чтобы эти инструменты достались тебе.

Глаза Мерритта расширились.

—Ты действительно так думаешь? Я могу взять инструменты, принадлежавшие Первому волшебнику?

— Полагаю, теперь они мои. Я знаю, что хочу отдать их тебе. Думаю, Барах одобрил бы мое решение. Ему бы хотелось, чтобы инструментами пользовался хороший человек.

Мерритт протянул руку и благоговейно прикоснулся к самым мелким из инструментов на верстаке. Он понимал их ценность.

— Это одни из самых лучших инструментов, которые мне доводилось видеть.

— Рада, что они понравились тебе. Ты найдешь им хорошее применение, — сказала Магда с улыбкой.

Мерритт указал на книжечки рядом с инструментами.

— А это что такое?

Магда вытянула шею, чтобы рассмотреть, на что он показывает.

— А, это. Думаю, это его записи.

Мерритт протянул руку к книгам.

— Можно?

Улыбка Магды стала шире при виде того, как взволнован Мерритт из-за таких простых вещей: инструментов и записей. Она наклонилась, чтобы пододвинуть стопку маленьких книжек ближе к нему.

— Конечно. Может быть, они пригодятся тебе.

Мерритт взял книгу, лежавшую сверху, и открыл ее, медленно перелистывая страницы и просматривая записи. Магда смотрела, как его карие глаза бегают по страницам. Когда он прочитал что-то, его улыбка исчезла, а глаза расширились. Кровь отхлынула от его лица.

— Добрые духи... — прошептал Мерритт.

Магда нахмурилась.

— Что там? Что не так?

Он начал быстро листать книгу, пробегая глазами страницу за страницей.

— Небесные расчеты, — прошептал Мерритт сам себе.

— Ну да, — сказала Магда.

Она не понимала, почему Мерритт так удивился. Барах всегда записывал небесные расчеты и измерения. Он вычислял расстояния и углы между звездами или между определенной звездой и далекой точкой на горизонте, а иногда и до Луны.

— Я частенько слышала, как Барах обсуждает с другими волшебниками небесные расчеты, измерения и уравнения. Я думала, что все волшебники знают о таких вещах.

— Нет, ты не понимаешь. — Мерритт постучал по книге, которую держал перед ее лицом, как будто Магда могла разобраться в клубке линий, чисел и формул. — Это небесные расчеты.

— Ты уже говорил. Прости, Мерритт, но я ничего в них не понимаю.

— Магда, это расчеты для создания разрыва седьмого уровня, — его голос дрогнул. — Добрые духи, эти небесные расчеты — это измерения и формулы, записанные еще до перемещения звезд. Я знал, что эти формулы существуют, но никак не мог их найти. Это формулы, которые Барах не мог мне дать, поскольку, как он сказал, их спрятали в Храме Ветров.

Почувствовав, как по рукам забегали мурашки, Магда спрыгнула с ящика.

— Ты уверен? Уверен, что это те формулы?