Первые славянские монархии на северо-западе Европы

Первоначальные уроки грамоты Войтех брал у одного священника, у него он научился читать и на память заучил Псалтырь. Дальнейшее образование получал в известной тогда школе, при новооснованной архиепископской кафедре в Девине, состоявшей под управлением знаменитого Отрика, Цицерона саксонского. Девинский архиепископ Адальберт в октябре 972 г. совершил над ним конфирмацию и в знак особенного расположения дал ему свое имя. Девять лет прожил Войтех в этой школе, окруженный с детства иноземцами; он успел в это время отвыкнуть от своего народа, забыть родную землю и, сжившись с чужими людьми, полюбить их обычаи. В 981 г. умер архиепископ Адальберт, Отрик оставил управление школой, в том же году умер и Славник, отец Войтеха; все эти обстоятельства заставили его оставить школу и возвратиться в Чехию. В Праге принял он сан священника от тогдашнего епископа Титмара и заслужил его расположение.

Раскопки Бискупина с высоты птичьего полета

Епископ Титмар не был доволен плодами своей пастырской деятельности. В тяжкой болезни приходилось ему проверять свою прошедшую жизнь и с беспокойством сознавать, что не всегда с самоотвержением исполнял свои обязанности. Перед самой смертью, когда у его постели собрались некоторые из граждан и духовенства, между которыми был и Войтех, Титмар громко сознавал свое нерадение об обязанностях пастыря, мучился сознанием страшной ответственности за грехи всего народа… «И вот теперь сойду я в преисподнюю, где червь мой не умрет и огнь не угаснет!» Глубокое впечатление произвели на Войтеха слова эти; в ту же ночь он оделся во власяницу, посыпал голову пеплом, ходил по церквям, раздавая свое имущество убогим. Быстрая перемена совершилась с ним.

Как образованный человек и член знатной фамилии, Войтех еще при Титмаре пользовался значением и почетом в Праге. По смерти епископа (ум. 2 января 982 г.), собравшийся невдалеке от Праги, в Левом Градце, народ единогласно указал на Войтеха как способного занять епископскую кафедру: «Кто же другой, как не земляк наш Войтех? Его знатность, богатство и жизнь совершенно будут соответствовать этому сану. Он сам отлично знает, куда должно идти и с благоразумием будет устроять спасение наших душ». Войтех не отказался от выбора. Избранный народом в пражские епископы обыкновенно отправлялся к императору за инвеститурой; и Войтех с чешским посольством явился на собрание государственных членов Германии в Верону, где в то время находился император Оттон II, занятый войной с сарацинами[174]. Согласие свое на избрание Войтеха в пражские епископы Оттон выразил пожалованием ему кольца и пастырского жезла; архиепископ Майнцский Виллигиз, которому подчинена была Чехия по церковным делам, 29 июня 983 г. совершил посвящение Войтеха в епископы[175]. Вступление в Прагу нового епископа было весьма торжественно; клир и народ встретили его с радостью и песнями. Еще не доезжая до Праги, Войтех сошел с коня и босой, в бедной одежде, с печальным видом вступил в ликующий город.

В то время как Войтех начал управлять чешской церковью, совершились весьма важные события, отвлекшие внимание Болеслава II от домашних дел: смерть Оттона II возбудила в Германии внутренние смуты, сильное движение в марках. Чешский князь примкнул к претенденту на императорскую корону, Генриху Баварскому, увлекся политическими событиями времени и не оказал новопоставленноиу епископу ни поддержки, ни поощрения. Но епископ Войтех не мог нравиться пражанам. Их земляк оказался совсем чуждым для них человеком. Он строго и неумолимо стал преследовать в них то, что не подходило под его идеалы, или выработанные чужой жизнью, или осуществляемые лишь в стенах монастырских. В своей же земле он явился непризнанным пророком.

По словам жизнеописателя[176], Войтех вел суровый образ жизни. Только небольшую долю своих доходов отделил он на удовлетворение личных потребностей: большая же часть шла на дела благотвортельности. Каждый праздник призывал к себе неимущих, выспрашивал их нужды и награждал их; редко ранее полудня успевал он есть, никогда ранее полночи не ложился спать; постелью ему служили или голая земля, или власяница, и камень изголовьем. Никому лучше его не было известно, кто, под каким именем и где лежал в больнице, сколько выздоровело из больных и сколько умерло. При таком широком круге дел милосердия он занимался еще ручным делом, любил съесть то, что изготовил собственными руками.