Песнь о крестовом походе против альбигойцев

Поэма Гильема принадлежит к эпическому жанру, но по сути это историческая хроника, рифмованная форма которой позволяла расширить круг читателей, а точнее, слушателей. Гильем — прежде всего историк. Шаг за шагом он неторопливо излагает события 1208—1213 годов, начиная с многочисленных богословских диспутов между посланцами Папы и альбигойскими пастырями и убийства папского легата Пейре де Кастельно и заканчивая приготовлениями к печально знаменитой битве при Мюре, окончившейся разгромом рыцарского войска Раймона VI и гибелью его могущественного союзника, короля Педро Арагонского. Как историк Гильем точен, хотя его повествованию иногда недостает подробностей. Говоря о том или ином событии, он часто довольствуется указанием дня недели, в который оно произошло, или же локализует его относительно того или иного религиозного праздника. Тем не менее, только у него говорится об отряде крестоносцев, прошедшем в 1209 году через Ажен и разграбившем город (лесса 13, ст. 22—23), в то время как основная армия направлялась в Лангедок из Лиона и Авиньона. Один только Гильем повествует о вмешательстве Педро Арагонского перед капитуляцией Каркассонна (лесса 27—30). Всего только раз историки уличают Гильема в хронологической ошибке: когда он сообщает о взятии замка Терм до начала совета крестоносного воинства в Сен-Жиле (лесса 58). Еще одну неточность допускает Гильем, указав, что совет, отлучивший Раймона VI от Церкви, проходил в Арле, в то время как он состоялся в Монпелье. Преувеличенные Гильемом сроки осады замка Терм обычно относят на счет поэтической вольности.

Из формального и идеологического построения рассказа Гильема следует, что он, без сомнения, был знаком с современными ему описаниями крестовых походов в Святую землю, ибо с самого начала (лесса 2) на первый план его повествования выступает Папа — традиционный организатор крестоносного воинства и инициатор борьбы с неверными. Не подвергая сомнению правоту понтифика, поэт, как современник событий, не мог не понимать, что война с альбигойцами во многом отличается от войны с сарацинами — хотя бы тем, что среди жителей Окситании далеко не все исповедовали «ложную веру». Не принимая непосредственного участия в военных действиях, Гильем был хорошо осведомлен обо всем, что происходило на полях сражений, так как лично знал многих участников описываемых событий и очевидцев. Среди тех, кто рассказывал ему о событиях крестового похода, сам он называет магистра Понса де Мела (лесса 5, ст. 16), Изарна, приора из Вильмюра (лесса 84, ст. 13), прево графа Бодуэна (лесса 119, ст. 6) и некоего мэтра Николя (лесса 98, ст. 26; лесса 99, ст. 7). Покровители Гильема — папский легат мэтр Тесин (Тедиз) и воспитатель юного Раймона VII Жауфре де Пуатье, рыцарь, перешедший на сторону крестоносцев, видимо, в одно время с графом Бодуэном, — также сообщали ему разнообразные сведения, дополнявшие общую картину развития событий. По утверждению Р. Лафона и Ш. Анатоля, Гильем состоял в дружбе с французским крестоносцем Гильомом де Контром (см.: Lafont, Anatole 1970: 157), которого он именует «правою рукой» Монфора (лесса 51, ст. 26); отряд де Контра действовал в округе Монтобана, сражаясь с рутьерами.

6. «...Вел рассказ о короле и о сеньорах тех...»

Споры об авторе второй части «Песни», не затихающие и поныне, порождены прежде всего значительной разницей между двумя частями поэмы, отличающимися не только построением строфы, но и политической ориентацией. Мотив крестового похода, выступившего на борьбу с ересями, во второй части исчезает, и начинается противостояние между Добром и Злом, рассказ о котором приобретает поистине эпический размах. Меняется стиль и ритм повествования. Согласно Р. Лафону (см.: Lafont 1987: 21), постепенное удлинение строфы во второй части «Песни» является своего рода переходом от ритмического, почти танцевального движения стиха Гильема к долгим ораторским периодам анонимного поэта, самая длинная лесса которого имеет 184 стиха, в то время как у Гильема она равна всего 46 стихам. Фрагменты, на которые предположительно делится повествование, значительно увеличиваются, и, в отличие от текста Гильема, становятся неравномерными, а указания на перемену рассказчиком темы весьма нечеткими. Э. Мартен-Шабо (см.: Martin-Chabot 1957/2: VIII) вычленяет в тексте Анонима двадцать семь эпизодов (лессы 132-136, 137-142, 143-147, 148-152, 153-157, 158-161, 162-164, 165-167, 168-170, 171-172, 173-174, 175-177, 178-179, 180-182, 183-186, 187-188, 189-190, 191-194, 195-196, 197-199, 200-201, 202-203, 204-205, 206-208, 209, 210-211, 212-214).