Песнь о крестовом походе против альбигойцев

Не справившись с альбигойцами в одиночку, клир обратился за помощью к светской власти. В последнем каноне III Латеранского собора, созванного Папой Александром III[831] в 1179 году, говорилось, что Церковь «вынуждена обращаться к мирским законам и просить помощи у государей, дабы страх перед светской казнью побуждал людей прибегать к средствам духовного исцеления» (цит. по: Люшер 2003: 51). Но в Окситании, где знать сама находилась под влиянием катаров, призывать ее на борьбу с ересью было практически бесполезно, особенно когда в 1194 году графа Тулузского Раймона V, пытавшегося оказать поддержку Церкви, сменил его сын Раймон VI, поддерживавший альбигойцев не только из политических соображений, но и из личных симпатий. Подлинным инициатором непримиримой борьбы с альбигойцами стал Папа Иннокентий III, избранный наместником святого Петра в 1198 году, когда ему исполнилось тридцать восемь лет. После бесславного завершения 4-го крестового похода, во время которого в 1204 году крестоносное воинство разграбило Константинополь, взоры Папы обратились в сторону юга Франции, куда он ранее отправил своих легатов Ренье и Ги, а затем монахов цистерцианского аббатства Фонфруад — Пьера (Петра) де Кастельно и Рауля. В 1204 году на помощь к ним прибыл влиятельный церковный сановник Арно Амори, аббат из Сито, головного аббатства цистерцианского ордена, ставшего в начале затяжной войны с альбигойской ересью главной опорой папства. Именно Арно Амори, когда накануне осады Безье воины спросили его, как отличить еретика от католика, ответил: «Убивайте всех, Господь разберется».

Цистерцианцы не сумели ни припугнуть нечестивцев, ни убедить сеньоров-южан отказаться от «ложной веры» и предать катаров в руки Церкви. Потерпел поражение и испанский проповедник Доминго де Гусман, хотя будущий основатель ордена доминиканцев, которому впоследствии Папа доверил инквизицию, странствовал пешком и в рубище, желая примером своим и милосердием воздействовать на сердца заблудших. Не намереваясь терять богатый французский юг, Папа решил сменить пастырское слово на меч. А когда в январе 1208 года при загадочных обстоятельствах был убит папский легат Пьер де Кастельно, был найден и повод для войны. Так как убийца, по всей видимости, принадлежал к людям Раймона VI, графа Тулузского, Иннокентий III, обвинив графа в замысле и подготовке этого убийства, призвал баронов всех христианских стран отправиться в крестовый поход против альбигойских еретиков.

4. «Еще Господь не создавал с начала всех времен Того, кто смог вы описать сей ратный Вавилон...»

Помимо писем легатов и папских булл, а также протоколов IV Латеранского собора 1215 года, современники оставили не так уж много свидетельств о ходе и событиях крестового похода против альбигойцев. Подробным и заслуживающим доверия источником является «История альбигойской войны» цистерцианского монаха Пьера из аббатства Во-де-Серней (Petri Vallium Semensii monachi Hysteria Albigensis; см.: Vaux-de-Cemay 1951), исполнявшего в армии Монфора обязанности капеллана. Знатного рода, он рано вступил в аббатство Во-де-Серней, расположенное к юго-западу от Парижа, настоятелем которого с 1184 года был его дядя Ги, ставший в 1212 году епископом Каркассонна. Сопровождая дядю в поездках, Пьер, возможно, еще до начала крестового похода встречался и с Монфором, и с Иннокентием III, которому и посвятил свой труд. Точный во всем, что касается событийной стороны, он являлся пылким сторонником Монфора, и весь его пафос хрониста направлен на прославление крестового воинства и предание анафеме еретиков. Его повествование завершается 22 декабря 1218 года, вскоре после гибели вождя крестоносцев.

Еще один авторитетный источник — «Хроника» Гильома де Пюилоранса (Cronica magistri Guillelmi de Podio Laurentii; см.: Puylaurens 1976). Клирик из окружения епископа Тулузы Фолькета, в 1242—1249 годах он был исповедником последнего графа Тулузского — Раймона VII — и присутствовал при его кончине. В отличие от хрониста из Во-де-Сернея, Гильом (ум. 1272), родившийся в самом начале XIII века, составлял свою хронику в значительной степени со слов очевидцев и выдерживал нейтральный стиль повествования — возможно, в силу своей близости к одному из главных персонажей трагедии. Подобно Гильему из Туделы, он признавал необходимость борьбы с ересью, однако осуждал чрезмерную жестокость крестоносцев. Его рассказ, менее подробный, нежели повествование Пьера, начинается с 1145 года — с проповедей Бернара Клервоского и завершается 1272 годом — передачей владений графов де Фуа королю Франции.