Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро

²⁹⁵

Когда мой Сид де Бивар узнал,Что идет все на лад и растет его рать,
Навстречу прибывшим погнал он коня,
Улыбкой приветил их издалека.
^298-а К его рукам все спешат припасть.
Сердечно он молвит такие слова:
³⁰⁰ «Царя небес я молю, чтоб для вас,
Кто дом покинул ради меня,
До смерти я сделал хоть каплю добра,
За ваши потери вдвойне вам воздал».
Рад он, что рать у него возросла,
³⁰⁵ Каждый вассал его этому рад.
Шесть дней он провел в монастырских стенах,
Еще осталось ему три дня:
Король приказал не спускать с него глаз
И, коль не минует он в срок рубежа,
³¹⁰ Любой ценою его задержать.
Вот день померк и спустилась мгла.
Всех своих рыцарей Сид созвал.
«Вассалы, скажу не в обиду вам:
Вас не обделю я, хоть беден сейчас.
³¹⁵ Вы ж, как пристало, ведите себя:
С зарей, чуть заслышите крик петуха,
Коней принимайтесь немедля седлать.
Вот грянут к заутрене колокола,
В честь троицы мессу отслужит аббат,
³²⁰ Ее отстоим — и в дорогу пора:
Срок близок, а ехать далеко нам».
Исполнила точно дружина приказ —
Чуть начал редеть на востоке мрак,
До петухов седлать принялась.
³²⁵ В Сан-Педро к заутрене громко звонят,
В храм донья Химена с мужем пришла.
К алтарным ступеням припала она,
Всем сердцем молит благого творца,
Чтоб Сида в опасностях он охранял:
³³⁰ «Славен повсюду будь, отче наш,
Создавший и сушу, и твердь, и моря!
Зажжены тобой солнце, звезды, луна.
Приснодева Мария тебя родила
В Вифлееме, когда пожелал ты сам.
³³⁵ Тебе пастухами хвала воздана.
Принесли тебе из арабских стран
Мельхиор, Валтасар и Гаспар[396], три волхва,
Ладан, и смирну, и золото в дар.
Ионе ты не дал погибнуть в волнах,
³⁴⁰ Извлек Даниила из львиного рва.
Спасен тобой в Риме святой Себастьян.
С Сусанны навет пред судом ты снял.
Тридцать два года ты пробыл меж нас.
Памятны всем твои чудеса:
³⁴⁵ Как камень стал хлебом, вином — вода;
Как Лазарь воспрял от смертного сна.
На горе Кальварийской принял ты казнь,
На Голгофе евреями был распят,
Меж двух разбойников там умирал:
³⁵⁰ Одного ждал ад, а другого — рай.
Ты чудеса творил и с креста:
Лонгин душой в слепоте пребывал,
Тебя прободал острием копья,
С древка на руки кровь полилась;
³⁵⁵ Поднял он их, коснулся чела,
Осмотрелся вокруг, обрел глаза,
В тебя уверовал, спас себя.
Восстал ты из гроба, спустился в ад, —
Воля твоя была такова! —
³⁶⁰ Праведных вывел, ворота взломав.
Владыка владык и отец ты наш,
С мольбою к тебе обращаюсь я,
Пусть и апостол молит тебя —
Кампеадору погибнуть не дай,
³⁶⁵ Чтоб свидеться нам довелось опять».[397]Помолилась — и мессе конец настал.
Опустела церковь — всем в путь пора.
Мой Сид супругу к сердцу прижал,
Стала она ему руки лобзать,
³⁷⁰ Не знает, что делать, от слез чуть жива.
А Сид мой с дочек не сводит глаз.
«Да хранит вас бог, бережет ваша мать.
Кто знает, свидимся ль мы еще раз».
Стонет Химена: его отпускать
³⁷⁵ Ей горше, чем сдернуть ноготь с перста.
Сиду с дружиной пора выступать,
А он на родных устремляет взгляд.
Альвар Фаньес Минайя его унял:
«Мой Сид — в добрый час вас мать родила! —
³⁸⁰ Сберитесь с силами, мешкать нельзя.
В свой срок весельем станет тоска —
Наставит нас тот, кто нам душу дал».
Все дону Санчо снова твердят,
Чтоб донью Химену он опекал,
³⁸⁵ И дочек ее, и верных ей дам.
Получит за это он щедрый дар.
Минайя молвит: «Отец аббат,
Коль кто-нибудь явится к нам сюда,
Скажите, чтоб шел по нашим следам
³⁹⁰ Искать нас в селах иль в диких горах».
Пускают коней дружинники вскачь —
Пора им покинуть родимый край.
В Эспинас-де-Кан стал Сид на привал.
³⁹⁵ Рать его за ночь еще возросла.
³⁹⁴ Пустился в дорогу он снова с утра,
³⁹⁶ Путь держит в изгнанье, в чужие края.
Слева остался град Сант-Эстеван.
³⁹⁹ Отряд в Альковьехе достиг рубежа,
⁴⁰⁰ Миновал дорогу Кинейскую вскачь
И Дуэро у Навас-де-Палос вплавь,
А в Фигеруэле заночевал.
Отовсюду народ подходит туда.