Песни Пробужденного. Том 1

ученого попугая

 и новые иллюзии,

А истина так и осталась

несбыточной

 мечтой идиота.

Впрочем, я хотя бы осознал безграничность

 и глубину Дхармы.

* * *

Я посетил

 всех известных мне Учителей

И побывал во многих

 школах и сектах.

Я собирал посвящения,

инициации, практики

 как пчела – нектар.

И чем больше возрастала моя

 духовная жадность,

Тем сильнее

 беспокоился

 мой ум

И росли страдания

 и неудовлетворенность,

Ведь теперь мои желания

стали беспредельными,

А страдания достигли апогея.

Я желал Освобождения

 и Просветления

 как у Будды,

Сиддхи как у риши,

 а их все не было,

И хотелось выть

 от осознания

своей ничтожности.

Так я ушел безмерно

далеко от самого себя

И стал похож

на юродивого безумца

 с горящими глазами,

 бредящего истиной.

А истина ушла

на миллиарды световых лет.

Впрочем, я хотя бы осознал

 глубину своих иллюзий.

Олень

Не сдавшись, я начал практику.

Я концентрировался на точке,

 пламени свечи,

 на слоге “ОМ”,

Чакрах, кончике носа

 и промежутке

 между дыханиями.

Мой ум стал сильным,

 как мышцы атлета.

Я стал с гордой неприязнью

 поглядывать       на жалких людишек

 с бесцельными умами,                                           метущимися туда-сюда

 в сансаре.

Но, как и прежде,

 я был слеп

 и грезил Освобождением

 и самадхи.

А Учитель смеялся

надо мной.

Впрочем,

 я хотя бы развил свою волю.

Безумец

Поняв ошибку, я служил Гуру

 и поклонялся ему как Богу.

Я пел баджаны

 и танцевал в экстазе

 на улицах.

Я раздавал пищу бедным

 и не привязывался

к своим действиям.

Я проповедовал как сумасшедший

 и жил для других.

Я плакал и молился Шиве и Кришне,

 буддам и боддхисаттвам,

А иногда даже чувствовал

 себя единым с ними.

Это были краткие моменты

 величайшего экстаза

 и Просветления!

Но почему же это все

 потом исчезало?

Это ли истина?

Мой ум все так же был

 полон сомнений,

И лишь преданность

 Дхарме и Гуру

 могли держать

 его в узде.

Я читал мантры,

делал пуджи и подношения,

Визуализировал себя

 мирными и гневными

божествами,

А лишь создал новые

 тонкие иллюзии.

Впрочем,

 я хотя бы очистил сознание.

Немой

Я жил в ритрите,

 соблюдая строгое расписание

 и мауну.

Я сидел сутками

 в позе для медитации.

Я очищал ветры,

 пробуждал Кундалини,

 делая асаны, крийи,

 мудры и пранаямы.

И, не получив

никакого Просветления,

Лишь вконец утомил

свое тело и ум.

Впрочем, я пробудил Кундалини

 и вошел в самадхи,

Обретя ненадолго мир и покой.

* * *

Я стал искушен

в медитации и йоге.

Я часами напролет высиживал

 в самадхи пустоты белого

 и золотого света.

Да, это было запредельно,

непостижимо,

 чудесно.

Великая тайна

 нисходила на меня в это время,

И “я” растворялось

 в бесконечном

 блаженстве.

Не было ни мира,

 ни объектов, ни “меня”.

Но, увы, куда же это все исчезало

 после самадхи?

Я снова терзался мыслями

 как всю жизнь не

выходить из него

И стал ненавидеть все,

 кроме самадхи,

Впав в нигилизм,

 отрицая имя и форму.

Впрочем,

 я хотя бы понял:

 какая она – истина,

Которую я терял каждый раз,

открывая глаза.

* * *

По совету Гуру

 я учился

 не отрицать этот мир.

Я скитался

 подобно нищему.

Я был дик и спонтанен как сиддхи

 и дзенские патриархи.

Я играл, отбрасывая себя,

 и унижался перед другими,

Кромсая свое эго

 и не испытывая жалости.

Однако, лишь взрастил

 новое тонкое эго,

Гордящееся своим смирением

 и самоотдачей.

Так я попал в новый капкан

 своего “я”.

Впрочем,

 я хотя бы узнал,

 что и такое бывает.

Лев

Утратив все понятия

 внешнего и внутреннего,

Отбросив все понятия о практике

и медитирующем,

Я открывал

 монастыри и храмы.

Я познал на себе

 великую глубину Адвайты

И тайную мудрость

сокровенных методов

 йоги и тантры.

Я удерживал прану

в центральном канале.

Я соединял блаженство с Пустотой.

Я день и ночь

 исследовал Природу Ума,

Останавливая мысли

 и концентрируясь на чувстве “я”.

Я летал

в тонком теле

 по всем мирам.

Я делал клеши мудростью

 и объединялся с желаниями.

Я трансформировал сны

 и распознавал

Ясный Свет.

Я смотрел на мир

 как на иллюзию

 и даже перестал желать

 Нирваны и Просветления.

Я осознавал себя

 день и ночь

При ходьбе, еде и работе,

 ужасаясь своим способностям.

Я не боялся выглядеть

 странным перед другими,

И иногда мне казалось,

 что я сам – будда!

Но я спрашивал себя:

“Почему я так боюсь потерять

 это осознавание?”

* * *

Я оставил все,

 как есть

И поддерживал

 естественное состояние.

Я не отвлекался от присутствия,

 радуясь всему, как ребенок.

Я брал чужую карму и страдал,

самоосвобождая ее,

Упражняясь в непривязанности к себе

 и рискуя всем,

 даже жизнью.

Мне казалось, что я узнал

 “свой ум до рождения”,

Однако, Гуру сказал,

что Просветление далеко,

 как и прежде

И что я не видел его даже во сне.

Но впервые это

 не огорчило меня!

Так я потерял надежду и страх.

* * *

Я следовал Пути не-усилия,

 не-метода

 и йоге не-медитации

И открыл

 великий Путь не-деяния.

Я поверил во все,

 что говорил Гуру,

И даже в то,

 что я уже —

 будда,

И что непросветления

 никогда не было.

И, отбросив привязанность

 к телу и миру,

Наслаждаясь,

играл махавакьей:

Ахам Брахмасми!

Тат Твам Аси!

И иногда, о, чудо, мог поклясться,

что так оно и есть.

Однако, это невидимое,

 почти неуловимое эго

 не желало исчезать

 так просто.

Это “я” и здесь сумело выжить.

Оно по-прежнему сравнивало,

 оценивало

И требовало все большей

 самоотдачи, ясности,

 более глубокого

 присутствия, света.

Оно жаждало сиддхи,

 беспокоилось о Теле Света,

О подтверждении реализации

и признании другими.

Незаметно оно построило