Она в цвету. Она вросла в суглинок И ветками касается земли. Пред ней противотанковые мины Над самыми корнями залегли. Над нею ветер вьет тяжелым прахом И катятся седые облака. Она в цвету, а, может быть, от страха Так побелела? Не понять пока. И не узнать до осени, пожалуй, И я жалею вдруг, что мне видна Там, за колючей проволокой ржавой, На минном поле яблоня одна. Но знаю я: от края и до края Над всей раздольной русской стороной Распустятся цветы и заиграют Иными днями и весной иной. Настанет день такой огромной доли, Такого счастья, что не видно дня! И яблоня на диком минном поле Не будет этим днем обойдена!
Леонид Равич
Медаль
Пройдут года. Погода золотая Счастливым светом землю озарит, И где-нибудь — в предгориях Алтая, Иль там, где ночью соловей царит, В саду черниговском, под молодой черешней, Или на Волге, утром, на бахче — Она блеснет грозою первой, вешней, Она сверкнет, как флаг на каланче. Она блеснет, как смелый луч рассвета Сквозь темные, сырые облака, Она сверкнет, как новая планета, Как лезвие бывалого клинка. Она засветит потускневшей бронзой, Чеканом, изумрудной полосой. И выйдет мальчик в майский мир под солнце, В зеленый мир, обрызганный росой. Он повстречает утром человека, Идущего дорогой тихой вдаль — Учителя, врача иль дровосека, — И на груди его — бессмертная медаль. И мальчик будет долго жадным взглядом Следить за человеком вдалеке, С волнением шептать: «Он был под Ленинградом!..» И мальчику покажется — над садом Флаг битвы на обугленном древке.
Александр Решетов
На ленинградской улице
Не в первый раз идти нам вдоль пустынной, Вдоль отсверкавшей окнами стены. Но перед неожиданной картиной Остановились мы, поражены. К стене в печали руки простирала, Как бы ослепнув, женщина. Она, Беде не веря, сына окликала. Еще кирпичной пыли пелена Казалась теплой И на кровь похожей. «Василий, Вася, Васенька, Сынок! Ты спал, родной, Откликнись мне. О боже!» ...Из черных дыр оконных шел дымок. Рыданьем этим, горем материнским, Холодный день, обжег ты души нам. А вечером В полку артиллерийском Мы обо всем поведали друзьям. Кто под луной не вспомнил дымноликой Родную мать? Чье сердце нам верней? Гнев наших залпов Равен будь великой Любви многострадальных матерей! 1942