Читаем Пьесы и сценарии полностью

ГЕНЕРАЛ. Чему тут можно радоваться? Первая машина была сделана против Воздуха. Она получала от локаторов сигналы о подходящих самолётных группах, ракетах, всё это моментально обрабатывала, молодчина, и сама же включала ракетодромы, аэродромы, зенитные батареи — оч-чень хорошо!

СИНБАР. Очень хорошо.

ГЕНЕРАЛ. Но не очень. Уже тогда появилось сомнение: э-э-э… а-а… авиационному командованию что же делать? Ладно. Тут нам сделали вторую модель — «Воздух и Вода». Теперь в неё входили сигналы ещё от подводных лодок, от кораблей, от торпед, всё это обрабатывалось, выскакивало, и сама машина совершенно немедленно давала лучшее решение: какому нашему кораблю куда стрелять, какие контрторпеды… какие минные заграждения… и все наши адмиралы… э-э-э… вы понимаете?

СИНБАР. Начинаю улавливать.

ГЕНЕРАЛ. Так тут наши электронные умники стали делать нам такую Главную Штабную Машину! и поменьше — Корпусную! и поменьше — Дивизионную! В которые теперь должны закладываться и все данные с земли — движение моторизованных частей, сапёрные работы, переправы, расположение артиллерии… и Машина всё это с какой-то чёртовой скоростью проворачивает и даёт безупречно лучший вариант боя!! А? А?

СИНБАР. Так победа будет наверняка за вами?! Блестяще!

ГЕНЕРАЛ. Да на кой чёрт нам такая победа! Кто обслуживает машину? Университетские мальчишки! А люди, умудрённые опытом мировой войны, локально-колониально-освободительных войн, люди, покрытые орденами, пол-ко-водцы!!? Какой труд в человеческом обществе ценится выше, чем пол-ко-водческий? Какие гении оставили в истории более яркий след? Александр Македонский, Чингисхан, Наполеон, я не буду перечислять. Так что нам с такой кибернетикой? Разогнать?!

СИНБАР. Господин генерал! Но уверяю вас, что биологическую кибернетику…

ГЕНЕРАЛ. …не придётся ли тоже когда-нибудь разогнать?

СИНБАР. Может быть и разогнать, но совсем в другом смысле: придать ей побольше скорости!


Генерал хохочет. Показывается шуточная процессия: 1 и 2-й дипломники, обмотав головы полотенцами, как чалмами, выбивают ритм — в самодельный бубен и ложкой по кувшину. Девушка из кодовой группы идёт с печальными плясовыми движениями. Сзади — Кабимба, меланхолически улыбаясь. Все мужчины уже изрядно выпили.


СИНБАР (преграждая дорогу). Что это?

1-Й ДИПЛОМНИК. Торжество омрачено, сэр! В этот весёлый вечер мы провожаем Кабимбу и хороним его диссертацию.

КАБИМБА (машет). Забирайте что хотите…

СИНБАР. Но вы ещё к ней вернётесь?

КАБИМБА. Всё стареет, пока вернусь.

2-Й ДИПЛОМНИК. Кабимба! Ещё не поздно одуматься!

1-Й ДИПЛОМНИК. Кабимба! Не платите за билет! Вот этот капитан (показывает на Синбара) может вас подкинуть в Африку безплатно!

ДЕВУШКА ИЗ КОДОВОЙ ГРУППЫ. Капитан! Не разрежьте нас лопастями! (Расталкивает дипломников.) Железный капитан! Мы пропускаем вас!


Синбар и Генерал проходят между ними. Молодежь возобновляет процессию.


СИНБАР (указывает Генералу на Тербольма). А вон тот белокуренький — вы знаете кто? Вот кого надо, генерал, душить в колыбели. Он… (Рассказывает беззвучно.)

ТЕРБОЛЬМ. Теперь в мои две голые комнаты ломятся корреспонденты, нюхают, ищут — где ж эта машина, которая должна изображать собой государственное устройство? Задают мне вопросы вроде таких: не может ли моя машина остановить революцию? не может ли моя машина заменить правительство? не может ли она обезпечить всеобщее разоружение? А машины нет. Как? Ещё нет? Уходят разочарованные.

АЛЕКС. Я боюсь, вам не следовало так рано печатать статью. Открывать себя.

ТЕРБОЛЬМ. Что делать? Нельзя ж идеям лежать? Не хватит сил у нас — пусть сделают другие. Денег нам не дают. Сотрудники к нам не идут. Вот вы ж не пойдёте?

АЛЕКС. Не пойду. Но не потому, что у вас нет денег, а потому, что боюсь — как это вы начнёте кромсать бедное человечество…

ТЕРБОЛЬМ. Кориэл! Простительно кому-нибудь другому сказать, но не вам. Почему мы должны отказывать коллективу людей — обществу, в тех принципах информации, координации и обратной связи, которыми в отдельности пользуется каждый человеческий организм, каждый коллектив клеток?


Синбара нет.


ГЕНЕРАЛ (подходя). А слово «коллектив» вы не могли бы заменить каким-нибудь другим? «Коллектив» как-то отдаёт социализмом.

ТЕРБОЛЬМ (пытается привстать, но садится). Ничего не могу. Это удачное слово. Обществу надо уметь переживать свои разрушительные явления: засуху, эпидемию, землетрясение, экономический застой, финансовый крах, войну, революцию. Изо всего этого надо выходить восстановленным и способным к дальнейшему развитию. и для всего этого обществу необходимы только: безупречная информация, координация и обратная связь.

ГЕНЕРАЛ. Но при чём тут электронная машина?

Перейти на страницу:

Все книги серии Солженицын А.И. Собрание сочинений в 30 томах

В круге первом
В круге первом

Во втором томе 30-томного Собрания сочинений печатается роман «В круге первом». В «Божественной комедии» Данте поместил в «круг первый», самый легкий круг Ада, античных мудрецов. У Солженицына заключенные инженеры и ученые свезены из разных лагерей в спецтюрьму – научно-исследовательский институт, прозванный «шарашкой», где разрабатывают секретную телефонию, государственный заказ. Плотное действие романа умещается всего в три декабрьских дня 1949 года и разворачивается, помимо «шарашки», в кабинете министра Госбезопасности, в студенческом общежитии, на даче Сталина, и на просторах Подмосковья, и на «приеме» в доме сталинского вельможи, и в арестных боксах Лубянки. Динамичный сюжет развивается вокруг поиска дипломата, выдавшего государственную тайну. Переплетение ярких характеров, недюжинных умов, любовная тяга к вольным сотрудницам института, споры и раздумья о судьбах России, о нравственной позиции и личном участии каждого в истории страны.А.И.Солженицын задумал роман в 1948–1949 гг., будучи заключенным в спецтюрьме в Марфино под Москвой. Начал писать в 1955-м, последнюю редакцию сделал в 1968-м, посвятил «друзьям по шарашке».

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Историческая проза / Классическая проза / Русская классическая проза
Раковый корпус
Раковый корпус

В третьем томе 30-томного Собрания сочинений печатается повесть «Раковый корпус». Сосланный «навечно» в казахский аул после отбытия 8-летнего заключения, больной раком Солженицын получает разрешение пройти курс лечения в онкологическом диспансере Ташкента. Там, летом 1954 года, и задумана повесть. Замысел лежал без движения почти 10 лет. Начав писать в 1963 году, автор вплотную работал над повестью с осени 1965 до осени 1967 года. Попытки «Нового мира» Твардовского напечатать «Раковый корпус» были твердо пресечены властями, но текст распространился в Самиздате и в 1968 году был опубликован по-русски за границей. Переведен практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990.В основе повести – личный опыт и наблюдения автора. Больные «ракового корпуса» – люди со всех концов огромной страны, изо всех социальных слоев. Читатель становится свидетелем борения с болезнью, попыток осмысления жизни и смерти; с волнением следит за робкой сменой общественной обстановки после смерти Сталина, когда страна будто начала обретать сознание после страшной болезни. В героях повести, населяющих одну больничную палату, воплощены боль и надежды России.

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века
Архипелаг ГУЛАГ. Книга 1
Архипелаг ГУЛАГ. Книга 1

В 4-5-6-м томах Собрания сочинений печатается «Архипелаг ГУЛАГ» – всемирно известная эпопея, вскрывающая смысл и содержание репрессивной политики в СССР от ранне-советских ленинских лет до хрущёвских (1918–1956). Это художественное исследование, переведенное на десятки языков, показало с разительной ясностью весь дьявольский механизм уничтожения собственного народа. Книга основана на огромном фактическом материале, в том числе – на сотнях личных свидетельств. Прослеживается судьба жертвы: арест, мясорубка следствия, комедия «суда», приговор, смертная казнь, а для тех, кто избежал её, – годы непосильного, изнурительного труда; внутренняя жизнь заключённого – «душа и колючая проволока», быт в лагерях (исправительно-трудовых и каторжных), этапы с острова на остров Архипелага, лагерные восстания, ссылка, послелагерная воля.В том 4-й вошли части Первая: «Тюремная промышленность» и Вторая: «Вечное движение».

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Русская классическая проза

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман