Пьесы и сценарии

ТЕРБОЛЬМ. Машина будет моделью общества. Любую реформу, предлагаемую для общества, не надо долго обсуждать, не надо гадать, голосовать — укрепит она общество? или ослабит? или разрушит? Реформу эту мы кодируем, впускаем в машину, и через несколько минут — ответ!!

АЛЕКС. Вообще — здорово!

ГЕНЕРАЛ. Ничего не понимаю! Проверять реформу на какой-то безответственной электронной машине, если о ней достаточно авторитетно всегда может судить парламент? министр! и, наконец, совет министров!

ТЕРБОЛЬМ. Видите ли, беда в том, что люди могут находиться во власти случайных настроений. Оскорблённых самолюбий. Групповых пристрастий и антагонизмов. Тщеславия. Поспешности.

АЛЕКС. Да сказать просто — они могут быть корыстны! Уж человеческими ли обществами не управляли при помощи злой воли?!

ГЕНЕРАЛ (не первый раз всматриваясь в Алекса). То есть, какими обществами и когда?

АЛЕКС. Ну, я говорю — раньше, раньше.

ГЕНЕРАЛ. Ах раньше? Это верно. (Тербольму.) Но чем вас не устраивает современное демократическое государство?

ТЕРБОЛЬМ. В нём нет надёжности. Очень капризное соединение элементов. Почему-то нигде в природе мы ничего подобного не находим. Эту форму придумали люди, и отнюдь не удачно.

ГЕНЕРАЛ. А мы, господа, все за демократию, — но в разумных пределах. Без сильной руки демократия невозможна. А если этот ваш… коллектив автоматов… сойдёт с ума и погубит нацию?

ТЕРБОЛЬМ. Опасность есть всегда, во всякой конструкции. Мост может рухнуть, самолёт — развалиться. Обязанность создателей — неблагоприятные возможности пресечь.

АЛЕКС. Но зато злоупотреблений — можно скорей ожидать от людей. Эта электронная машина, во всяком случае, не будет стремиться нажить капиталы, пристроить родственников! потребить общественной энергии больше, чем ей отведено по схеме. и она не потребует завоеваний.

ГЕНЕРАЛ. Я всё время смотрю на вас и не могу вспомнить — откуда я знаю ваше лицо?

АЛЕКС. Я тоже не сразу вспомнил. Вы раньше не служили в Управлении Мыслей и Чувств?

ГЕНЕРАЛ. Допустим.

АЛЕКС. А не приходилось вам инспектировать Пустынной Каледонии?

ГЕНЕРАЛ. Да.

АЛЕКС. Так я приходил к вам однажды. С протестом от имени каторжан.

ГЕНЕРАЛ. Ка-тор-жан?!

АЛЕКС. По поводу плохого питания и плохого обращения. Впрочем, протест мой успеха не имел.

ГЕНЕРАЛ. и вы не стесняетесь открыто вспоминать, что вы там были?

АЛЕКС. Если не стесняетесь вы! Я-то оправдан.

ГЕНЕРАЛ. Ну знаете, «оправдан» — этим не следует козырять. Это не следует понимать так, что вы вовсе не виноваты.

АЛЕКС. А я понимаю так.

ГЕНЕРАЛ. Напрасно. (Тербольму.) Молодой человек. То, что вы изложили, — это какое-то маниакальное безумие. Вы хотите, чтоб обществом управляли машины?

ТЕРБОЛЬМ. Да нет же! Машины будут только моделировать реформы и проверять их. А управлять машинами…

ГЕНЕРАЛ. Инженеры? Учёные?.. Не пойдёт. Не подойдёт. Слушайте! Чтобы управлять обществом — к этому нужно готовиться с детства. Не во всякой семье родившись, вы можете управлять. Это — уменье немногих, и ни на что не похожее. Я вам очень советую, молодой человек, изберите какое-нибудь более… прогрессивное направление. Займитесь Космосом. Промышленностью. Спортом, наконец. и вы будете благоуспевать. А на такую машину вы не получите нигде ни шиша. и может быть, в интересах демократии придётся вас немножко… подзавернуть. (Уходит.)

ТЕРБОЛЬМ. Вот так. и никто ко мне не идёт. и вы тоже не идёте.

АЛЕКС. Страшно, Тербольм. Вот мы здесь взяли одно человеческое создание — и что наделали? А вы хотите — миллионы людей сразу!

ТЕРБОЛЬМ. Но никакой же «обработки» миллионов! Никакого натиска на душу людей! Мы только хотим помочь людям предвидеть их социальное будущее. Не вести человечество ложными путями.

Видно, как из столовой сюда Филипп катит столик-тележку с вином и тарелками.

Мы только разрабатываем правила перехода к идеально регулируемому обществу.

АЛЕКС (горячо). Хо-го! «Идеально регулируемое» — это ещё не значит идеальное! Для отдельного человечка! Нет, так просто вы меня…

ФИЛИПП (громко, с широкими жестами). Друзья мои! Это уже нечестно! Надо уметь отдыхать! Отдыхать! Otium post negotium![1] и — как ещё там?

ТЕРБОЛЬМ. Otium reficit vires[2].

ФИЛИПП (почти кричит). Сегодня мы отдыхаем! А у вас деловой разговор? Запрещено! (Садится на подлокотник в свободной позе.) Слушайте, Тербольм, неужели вы до сих пор на меня сердитесь? Да никогда мне не мешало ваше научное направление! Да мне не жалко, крутите его хоть до небес. Но жизнь есть борьба!! В тот момент мы столкнулись на узкой тропинке. Теперь же конфликт ликвидирован. Выпьем за дружбу! (Наливает всем троим.)

АЛЕКС. Но эти месяцы Тербольму пришлось…